Легендарный тренер Евгений Гомельский вспоминает главную Олимпиаду в своей жизни

«Вы торопитесь нас хоронить. Не спешите». Гомельский — о победе на Олимпиаде-1992

Арина Ершова,
Никита Загдай

4 августа 2022, 15:00 МСК

Поделиться

Комментарии

Монолог Евгения Гомельского к 30-летнему юбилею нашей последней баскетбольной победы на Олимпийских играх.

От редакции: Страшно подумать, но Россия никогда не побеждала в баскетболе на Олимпиаде. Последняя медаль в этом виде спорта случилась три десятилетия назад — 7 августа 1992 года. Назвать команду российской можно, но с натяжкой и оговорками. Тогда, после распада СССР, на Игры в Испанию отправилась объединённая команда СНГ. Фантастическая победа нашей женской команды на той Олимпиаде осталась в тени Дрим-тим во главе с Майклом Джорданом. Американцы впервые привезли профессионалов и громко заявили о себе. А ведь их женская команда также считалась непобедимой, и тот факт, что команда Евгения Гомельского и Вадима Капранова победила их — сенсация сродни той, если бы Джордан, Пиппен и Баркли уехали бы без золотых медалей.

«Теперь уже только Россия, никакого СНГ, никакой сборной СССР»

— Наша сборная тогда называлась сборная Независимых государств, но все нас называли Россией. «С русскими играть», «русским противостоять», нас везде называли только так. Предысторию стоит начать с того, что два тренера, Вадим Павлович Капранов и Евгений Яковлевич Гомельский, поехали в Барселону уже освобождёнными от постов тренеров сборной страны. По сути дела, были безработными в сборной команде. Потому что наши коллеги, хоть я не всех назвал бы коллегами, посчитали, что мы уже старые, мало что можем. И, собравшись в бане небольшим застольем, решили, что им мало что светит в Барселоне. И надеяться нужно теперь только на своих так называемых доморощенных кадров, как они говорили. Теперь уже только Россия, никакого СНГ, никакой сборной СССР и прочее. Думаю, что это хороший стимул для каждого тренера. Особенно для таких тренеров, которые кое-что в своей жизни уже завоевали. Нас раньше времени похоронили, и мы для себя решили. Мы разные люди, у нас разные взгляды на многое, но сейчас с нами вместе собралась команда, которая способна выиграть Олимпиаду. Мы решили сделать это полным направлением нашего движения. Только одна цель – суметь стать чемпионами Олимпиады. Это и нам настроение поднимет, ну и, конечно, надо будет перетерпеть все невзгоды, которые могут свалиться на нас в течение самой Олимпиады.

«Чем мы хуже?»

Мы довольно много готовились к Олимпийским играм по времени. Не менее, чем полгода. Мы проводили сборы, проводили много товарищеских контрольных матчей в разных странах. Мы выезжали, мы боролись. И действительно, когда состоялся предолимпийский турнир, мы на этом турнире выглядели очень и очень прилично.

Главной чертой этих девчонок была уверенность в себе. «Чем мы хуже кого-то?» — это звучало в каждом взгляде, в каждом движении.

Хотя там, конечно, не было американцев. Они уже себе застолбили место как чемпионы прошлых Олимпийских игр. И испанки как хозяева Олимпиады. Но надо признать, что тот народ, который собрался у нас, собрался вместе с нами, был очень достойный. Главной чертой этих девчонок была уверенность в себе. «Чем мы хуже кого-то?» — это звучало в каждом взгляде, в каждом движении. И всё, что касалось выступления как такового, было воспринято девчонками только с победным настроением.

«Поражение в первом матче»

Первую пощёчину мы получили от команды Кубы, когда сделали сумасшедшее количество ошибок. Порядка 25 или 27 потерь мы сделали – хватит на три игры. Эта пощёчина нам пошла на пользу, а не во вред. Но это уже на самом олимпийском турнире. Когда мы говорили, что обыграем американок, скептицизм был во всём. Я говорил: «Вы торопитесь нас хоронить. Не спешите, давайте дождёмся окончания Олимпийских игр. Не надо торопиться и считать, что обязательно неудача нас постигнет». Ну надо признать, в тот период была смена страны. Получилось так, что очень многое поменялось. Во-первых, менялось отношение к слову «сборная». Когда это было, чтобы кто-то отказывался ехать в сборную страны? Когда это было, чтобы некоторые республики, особенно республики Прибалтики, постановили, что никакой сборной СНГ быть не может и ни один кандидат не поедет в составе так называемой команды СНГ? Проблемы были и с Грузией. Проблемы были со многими советскими республиками, которые посчитали – вот наша свобода, вот наша позиция, мы не будем подыгрывать никому. Поэтому в нашей команде были только представители трёх республик: это Украина – Ткаченко и Жирко, Беларусь – Сумникова и Швайбович, и Казахстан – Герлиц. Ну и Россия, несомненно. Основной была Россия.

Когда мы говорили, что обыграем американок, скептицизм был во всём. Я говорил: «Вы торопитесь нас хоронить. Не спешите, давайте дождёмся окончания Олимпийских игр».

Во всех вариантах, конечно, нужно было признать – сладко не будет. И мы признавали это. Но народ, который себя показал уже на протяжении долгого промежутка времени, был очень сильный. Я думаю, что такие игроки, как Засульская, Худашова, Сумникова, Торникиду, те же Заболуева, Бунатьянц, Жирко показали своё лицо намного раньше, чем была подготовка к Олимпийским играм. И показали очень приличные результаты, будучи в составе сборных страны и в составе своих клубов, в которых они играли ведущие роли. Не хочу обижать сегодняшний день, но такая сборная навряд ли будет.

Как играть с США?

То, как мы будем играть с Америкой, мы знали уже весной того года. Надо признать главную черту такой команды, как Соединённые Штаты Америки. Обыграть американок в прыжках в высоту, в скорости передвижения с мячом, даже в умении забивать и подбирать нет смысла и нет никакого интереса. Невооружённым глазом видно, что очень много технических элементов они выполняют на уровне мужчин. Венделс, которая владела двумя руками, могла выпрыгивать, зависать в воздухе и бросать трёхочковые с дистанции, с которой вряд ли какая женщина может добросить.

«Но надо признать, что все эти американки попадают в трудную ситуацию, когда с ними играют позиционно».

Но надо признать, что все эти американки попадают в трудную ситуацию, когда с ними играют позиционно. Дорожат мячом, не торопятся атаковать, играют где-то на пределе собственных возможностей. Что было главным – втащить их в позиционный баскетбол и на контратаках обязательно играть так, как мы умеем. И, конечно, самоотверженная игра в защите. Я повторяю и говорю много раз и сейчас, что удивить кого-то тактикой довольно сложно. Техникой? Тоже многое умеют делать.

Развал страны

Самая главная сторона сегодняшних побед – это характер. Это умение психологически настроиться, верить в себя и не бояться никакого противника. И, конечно, «химия» – слово красивое. Там была «химия», где каждая девчонка друг за друга выступала, помогала, понимала и боролась. Мне думается, мы это видели. И, наверное, это было вот то хорошее согласие между тренерским составом и игроками, которое позволило сыграть. Повторяю, какой бы тренер ни был семи пядей во лбу, знаток всего, что есть и что нет, без игроков, без исполнителей вряд ли чего-то можно добиться. Иметь в составе таких девчонок, которых я перечислил – это счастье. Это просто радость, когда есть игроки, которые способны выполнить многое на площадке, а может быть, ещё чуть больше, и перепрыгнуть даже через себя. То, что было перед поездкой, иначе как небольшим кошмаром не назовёшь. Мы до последней минуты не знали, полетим мы или нет. Когда касается дело простых вещей – экипировки, предположим, каких-то вопросов – «подождите, сейчас не до вас». Когда мы говорим про настоящее управление сборной нашей страны, оно было несколько потеряно. Не хочу ни в коем случае обижать те времена, но я просто хорошо помню Советский Союз. С каким трепетом относились в Советском Союзе руководители нашего спорта к названию «сборная страны». Что было для того же Павлова – лучшего нашего руководителя, я считаю – само понятие «сборная СССР»? Ясно, что это было отношение, я бы сказал, доброжелательное, очень требовательное и, конечно, ответственное. Мне думается, что мы попали в период определённого разброда, расшатывания. Кто будет, кто не будет, как сыграет, кто поедет? Много было вопросов, которые никак не давали счастливого момента и весёлой радости. Несмотря на всё это, я думаю, что и в спорте, и в жизни трудности, конечно, помогают определённой закалке.

«С русскими проблем не будет»

О том, что американок можно обыграть, я старался как можно меньше вслух говорить. Но, как бы странно это ни звучало, мне очень понравилось, что они в полном составе пришли на нашу игру с Кубой, когда мы сыграли хуже не придумаешь. И мне очень понравилось, что Тереза Гренц после игры заявила: «С русскими делать нечего. Мы разберёмся с ними, раз-два и проблем никаких не будет». Что касается установки, хитрости никакой не было. Поражение, конечно, было безрадостным. Кубинкам пришла поздравительная телеграмма Фиделя Кастро о том, как они здорово обыграли команду России или Советского Союза, как они её называли. Всё это, думаю, нам на пользу пошло. Потому что не было шараханья, не было каких-то сверхтрагедий, не было затворничества, что всё, провал, и раз уж проиграли первый матч, то мало что светит. Наверное, хорошо, что американки были вместе с тренерами на нашем матче. Они-то нас похоронили раньше всех. Увидев эту игру с Кубой, было им ясно, что здесь вообще противника быть не может. Ну на этом они и погорели.

Брат

За четыре года до этого мой брат стал олимпийским чемпионом с мужской сборной. То, что он меня подначивал – это очень нежно сказано. У нас разница 11 лет. Те, кто имеет братьев и сестёр старше себя, понимают, что для них это больше, чем брат. Я повторял и всегда буду повторять, что мне не надо было выбирать профессию, кем пойти, кем быть и что делать. У меня был пример моего старшего брата, который для меня был, конечно, определённым идолом. В школу на родительские собрания не папа с мамой приходили, а брат. И сестра иногда, но больше брат. И когда я, любитель чуть-чуть похулиганить в школе, получал замечания, то было неминуемое наказание. Всё было по-серьёзному. Он следил за мной. И даже то, что я после окончания школы приехал учиться в Латвию, в Ригу, где он работал старшим тренером СКА, говорит о многом.

Я прямо скажу – Саша ко мне относился как к старшему сыну лет до 25-26. А когда я в 28 лет получил звание заслуженного тренера России, уже каких-то восторгов абсолютно не было. И мой игрок, Володя Жигилий, однажды мне привёл прекрасный пример. Его вызвали на сбор, он приезжает туда и говорит моему брату: «Евгений Яковлевич!». На что он ответил: «Ещё раз заикнёшься и скажешь «Евгений Яковлевич», близко в сборной не будешь и никогда тебя не возьмут». А у нас даже мама путала голоса, когда звонил я или он. Меня называли Александром Яковлевичем очень часто, я никого за это не наказывал и ни о чём не говорил, всё это спокойно воспринимал. Александр Яковлевич был очень амбициозный человек, и для него победа на Олимпиаде была главной победой. Он к ней стремился не один десяток лет. Прекрасно знаем, что призёром он был и до этого – и серебро было, и бронза. А вот золото было в Сеуле. Конечно, это был главный пик его тренерской карьеры. Мы тогда заняли третье место. Я каждый день прогуливался с ним по деревне, мы обсуждали, много говорили. Но просто я вспоминаю, мы заняли третье место на той Олимпиаде. И когда говорят об отношении руководителей к разным местам… Нас не хотели даже построить в деревне, чтобы сказать, что у нас есть бронзовые медали. И только благодаря Ковалю, президенту федерации баскетбола СССР, нам по одной гвоздичке подарили, построили в деревне на четвёртый день после окончания Игр.

Брат меня только в Барселоне после золотой медали признал тренером. Мы сидели после общения с журналистами, чуть-чуть накрыли стол. Я в детстве был рыжим, и он меня звал «Рыжий». Он меня так толкнул и сказал: «Рыжий, а ты тренер».

И по прошествии многих лет за бронзовые медали люди садятся в прекрасные машины, получают замечательные премии, эти бронзовые медали считаются великолепным результатом. У нас всё было абсолютно наоборот. Наверное, дело не в какой-то зависти к сегодняшнему дню, просто по-разному оценивались выступления наших команд. А у брата было железное правило – если не первое место, это провал всего. Потому что были случаи, когда тренеров снимали и за второе место, и за третье. Только первое – и всё. Он себе эту цель ставил всегда. Брат о бронзе мне не напоминал, просто говорил – у него это была любимая тема, с подковыркой: «На твоих баб будет ходить полный зал, когда они будут играть голыми». А сам он почти забывал и не напоминал о том, что он свою карьеру начал женским тренером ленинградского «Спартака». Где потом вместе с ним играла и его первая жена, Ольга Павловна, и тёща. Кстати, тёща была моим первым тренером по баскетболу в ленинградском «Спартаке». Брат меня только в Барселоне после золотой медали признал тренером. Мы сидели после общения с журналистами, чуть-чуть накрыли стол. Я в детстве был рыжим, и он меня звал «Рыжий». Он меня так толкнул и сказал: «Рыжий, а ты тренер». У меня до этого уже было три золота Европы и серебро первенства мира. Но эталоном для старшего брата всегда было золото. И он, конечно, мечтал об этом. И он стремился к тому, чтобы выиграть золотые медали. Было всегда очень сложно и трудно. Но так получилось интересно, что в Сеуле в полуфинале он обыграл американцев, в Барселоне мы с Вадимом Капрановым в полуфинале обыгрываем американок.

Полуфинал всей жизни

Получилась похожая ситуация – не финальный матч всё решил, а именно полуфинальный. Обыграть Штаты, это, конечно, огромное достижение. У брата было такое выражение: «Если ты хочешь быть приличным баскетболистом, ты должен обязательно поиграть в Штатах и в тбилисском Дворце спорта». В те времена тбилисский Дворец спорта был, наверное, самым большим спортивным сооружением – 10 000 зрителей. Из них девять с половиной болеют только за свою команду. И выиграть у грузин, у тбилисского «Динамо» в их зале было очень сложно. Поэтому у брата было такое выражение. Если надо порой проверить себя, своих игроков на характер, надо поехать в Тбилиси поиграть. Есть маленькая история. Как-то брат говорит своему помощнику: «Юра, давайте сыграем матч в Тбилиси, договорись?». Юрий Викторович договаривается, едут в Тбилиси. Подходят к нему грузинские товарищи и говорят: «Вы не против, если посудит нас наш местный арбитр?». «Да ради бога, пожалуйста, пусть судит». Начинается игра, и гипсовыми руками арбитр показывает один аут Грузии, второй… всё только Грузии. Александр Яковлевич спрашивает: «Как зовут этого судью?». Ему говорят: «Котик». «Чтоб я эту … котиком звал? Такого быть не может». Это тоже всё было. И грузинские баскетболисты тех времён, и американцы если ведут 10 очков, то потом поведут в 25. Шашки наголо, бегут, забивают всё легко и свободно. И это немножко похожая манера. Особенно какие-то преимущества и в скорости, и в движении. Было интересно смотреть на эти команды. Ну и, конечно, очень важно противостояние публики. Все болеют только за своих. Выиграть какой-то матч во дворце у тбилисского «Динамо» было более чем сложно. Это просто тяжелейший случай. Причём давление было и на арбитров, и на обстановку. Зато закалка происходила великолепная. Борьба такая, что не соскучишься. Сегодня, так уж получилось, что Саши 16 лет как нет в живых. Меня в 2010 году в Стамбуле ввели в Зал славы ФИБА. Саша был введён в Зал славы в 2005 году. Думаю, он бы радовался несомненно, потому что это единственный случай в баскетбольной истории, когда два брата оказались в баскетбольном Зале славы. Но опять-таки, не оказался бы я там, если бы не то окружение, которое было у меня в этой барселонской команде. И игроки, и Вадим Павлович Капранов. Это был такой очень хороший кулак, который позволил добиться того, чем я больше всего горжусь.