От редакции: вы читаете пользовательский блог, где выходят переводы интересных материалов англоязычной прессы. Поблагодарить автора очень просто – достаточно поставить плюс.
Оригинал
На протяжении второго года в Париже нам удался хороший сезон с группой молодых игроков. Мы вышли в плей-офф, но проиграли АСВЕЛу, у них была отличная команда. Я был третьим в голосовании за MVP. Мне было всего 18 лет.
Тогда я думал о том, как было бы хорошо остаться на третий год в Париже, заполучить награду MVP, а потом уже думать об уходе. Но мой агент Марк Флейшер позвонил мне и сказал: «Нет, ты выставишь свою кандидатуру на драфт НБА прямо сейчас. Тебя выберут в первом раунде».
Это было ключевое решение. Я сказал себе, что если и выйду на драфт, то буду выбран к концу первого раунда. Это гарантирует место в хорошей командой, поскольку худшие клубы НБА прошлого сезона получают более высокие драфт-пики. В то время эти клубы предпочитали действовать осторожно и выбирать игроков, только что окончивших американские университеты, а не разыгрывающего из Европы. Но если бы я подождал еще год и стал, например, MVP национального чемпионата Франции, тогда мои шансы оказаться в плохой команде увеличатся.
Мы с отцом это предусмотрели. Поэтому, я решил, что лучше быть выбранным в конце первого раунда.
Быть на вершине драфта не было моей целью. Вовсе нет. Посмотрите на Франка Ниликину. Его выбрали восьмым. Он был лучшим французским игроком и посмотрите за кого сейчас играет. Я не хотел так. Быть выбранным хорошей командой в конце первого раунда гарантирует пару лет на поиск себя, именно так у меня случилось в Париже после Скьярры. Я очень хорошо знаю историю НБА. Знаю, как все работает, если тебя выбрали в топе. Может пройти четыре года, прежде чем тебя обменяют в хорошую команду. Это не для меня. Я играю в баскетбол ради чемпионства и не хотел терять четыре или пять лет своей карьеры.
Перед драфтом мне пришлось пройти целую серию тренировок для клубов, потенциально заинтересованных во мне. Сначала в Сиэтле с «Суперсоникс», искавших замену Гэри Пэйтону. Потом в Бостоне с «Селтикс», которые очень хотели меня и заставили потренироваться накануне драфта. Был в Орландо, где я понравился тренеру Доку Риверсу, а также в Сан-Франциско с «Голден Стэйт». Все тренировки длились около двух часов. Демонстрация всех видов бросков, в движении или статично, а потом игра один на один или два на два. Персонал клубов присутствовал, часто в полном составе. Они анализировали все, даже защиту. После всего этого, приходилось делать множество силовых упражнений.
Я провел 11 тренировок для 10 разных командах в 2001 году. Это много. В то время европейцы не были популярны, особенно разыгрывающие. Я ездил по всей Америке на тренировки с 10 по 25 июня. Я стоял перед тренерами, генеральными менеджерами, владельцами. Утром была небольшая тренировка, после чего есть немного времени, чтобы посетить город, потому что в 17:00 опять самолет в следующий город и новый просмотр. Нужно проявить себя.
Кроме баскетбольных упражнений, «Сперс» провели психологический тест. Было задано много вопросов. Они хотели знать, как я буду реагировать на разные ситуации. Было всего несколько вопросов о баскетболе. Тогда как основная масса – о жизни, конкуренции, зависти и прочему. Они получили портрет личности и могли понять подхожу я им или нет. Меня никогда не интересовали результаты, но видимо они их устроили раз я оказался в команде.
Я был нереально счастлив, когда «Сан-Антонио» выбрали меня под 28 пиком. Во-первых, понимал, что попаду в хорошую команду, а во-вторых, у них уже не было разыгрывающего. Для меня это было идеально. Я также знал, что у меня будет всего одна попытка. Пан или пропал. Все дело в том; что когда ты в хорошей команде, у тебя нет времени на раскачку. В плохой команде дается три или четыре года, поскольку, какой бы ужасной она не была, в ее интересах давать тебе играть. Когда в хорошей команде ты не играешь на уровне в течении первых нескольких лет – будет обмен. Я знал об этом, поэтому был готов. Мне стоило показать себя с лучшей стороны мгновенно.
Драфт!
Тем не менее, в «Сперс» относились ко мне с недоверием. Впервые «Поп» увидел меня в июне 2001 года в Чикаго. Я вышел из самолета и сразу пошел тренироваться в спортзал. Был уставшим и немного вымотан поездкой. Все прошло не очень хорошо. Попович остался недоволен и больше не хотел меня видеть. К счастью, генеральный менеджер «Сан-Антонио Сперс» Ар Си Бьюфорд настоял на повторном просмотре.
Эта тренировка была решающей. Я начал получать кайф. Поп согласился посмотреть на меня еще раз. Моя вторая тренировка прошла в Сан-Антонио. На этот раз Поп запел по-другому: «У нас не получится выбрать его 28 пиком. Он уйдет в топ-15». «Сан-Антонио» был на пятом месте в предыдущем сезоне и поэтому их выбор на драфте был в конце первого раунда. Он сказал мне: «Если ты все еще будешь свободен до 28 места, мы тебя обязательно заберем».
В тот момент мне стало ясно, что хочу играть за «Сан-Антонио». Но я боялся попасть в «Бостон» под 21 пиком. Мне совсем не хотелось ехать в Бостон. У них была слабая команда.
Я сел в машину после второй тренировки и собирался немного посмотреть город, прежде чем вернуться в аэропорт. Я позвонил отцу и сказал: «Папа, я очень хочу играть за «Сан-Антонио». Не знаю почему, но мне нравится местная атмосфера. Город красивый. Я присмотрел несколько жилых домов. Думаю, смог бы здесь жить». Это было за неделю до драфта.
Я думал, как и Поп, что «Бостон» выберет меня. «Селтикс» заставили провести частную тренировку в полном одиночестве за несколько дней до драфта и обещали мне, что заберут под 21 пиком. Тогда в НБА не было европейских разыгрывающих, и думаю, что клубы не были готовы рисковать. Я опустился до 28 пика и «Сперс» забрали меня.
Тот драфт был забавным. На церемонии я был с отцом и моим агентом. Каждый выбор делается в течение пяти минут. Когда отсчет начался перед объявлением 21 пика, Крисси, женщина, которая работала в НБА, подошла ко мне и протянула кепку «Селтикс». Она сказала: «Тони, «Бостон» выберет тебя, начинай спускаться». Я начал идти на сцену с кепкой «Селтикс» в руке, но затем, меньше чем за три минуты до объявления, она сказала: «О, Тони, извини. В «Бостоне» передумали. Можешь возвращаться наверх». Я узнал, что главный тренер и генеральный менеджер «Бостона» хотели меня, но владелец испугался: «Никаких европейских разыгрывающих. Это слишком рискованно!». Вместо меня они взяли Джо Форте, который играл в колледже Северной Каролины.
Я сел на место и «Сперс» удалось забрать меня 28 пиком. В течение часа они пытались совершить обмен и подняться на драфте. Поп сказал, что они были нереально счастливы получить меня и даже устроили безумную вечеринку. Это была одна из самых больших вечеринок со времен драфта Тима Данкана в 1997 году. Я позвонил Попу через несколько минут после выбора и сказал ему: «Давай покажем всем, как они ошиблись не выбрав меня».
11 сентября 2001 года
Перед отъездом в НБА у меня был неприятный эпизод в суде. Владелец футбольного клуба «Монпелье» и крупный французский предприниматель в сфере утилизации отходов – Луи Николлен, купил столичную команду. Он хотел огромную компенсацию за мой уход, несмотря на то, что уже получил значительную сумму. Грегг Попович присутствовал на судебных заседаниях маленького 19-летнего француза, выбранного им на драфте и еще не успевшего сыграть за его команду. Спустя некоторое время был вынесен вердикт. Мне разрешили покинуть Париж без дополнительной выплаты денег.
Пока мы сидели в зале суда, слушание было прервано сообщением о том, что произошло в Нью-Йорке. Это было 11 сентября. Позже в прямом эфире мы увидели, как второй самолет врезался в башню Всемирного торгового центра. Мне-таки удалось попасть на последний самолет в Париж до закрытия аэропортов. Поп застрял в Лондоне на неделю.
Летняя Лига
Появилось такое ощущение, что мы уже сто лет знали друг друга, когда «Сперс» выбрали меня. Я провел с ними две тренировки, после чего мы пообедали и достаточно много обсудили. После драфта мне довелось принять участие в Летней лиге Солт-Лейк-Сити. Там присутствовал помощник тренера Майк Браун, а Поп не приехал. Это была моя первая игра. Мы пришли. Размялись (буду помнить это всегда) и я подошел к Майку Брауну.
«Майк, почему Попа нет на скамейке?»
«Он занят».
Я должен признать мне было больно. Мне предстоит стать новым разыгрывающим защитником его команды, а тренер даже не удосужился посмотреть мой первый матч в Летней Лиге. Я дал себе обещание, что порву всех в первой же игре.
Я набрал 29 очков и сделал восемь передач. Майк Браун спустя какое-то время рассказал мне, что после игры позвонил Попу и сказал: «Мы нашли себе разыгрывающего защитника на следующие 15 лет. Вы обязаны приехать и посмотреть как он играет в Солт-Лейк-Сити».
На следующей разминке, кого как вы думаете я увидел? Попа! Я был доволен и посмотрев на Майка Брауна улыбнулся. «Класс, после всего он все-таки решил приехать». Телефонный звонок от Майка сделал свое дело и Поп понял, что он может моментально предложить мне играть без одного или двух сезонов на раскачку. Ему надо было лично прийти и увидеть мою игру.
Всю неделю в Солт-Лейк-Сити все шло хорошо. Я был лучшим разыгрывающим защитником Летней лиги. После чего, меня отправили в тренировочный лагерь основной команды. Это совершенно другой мир. Начался старт подготовки к сезону. Я встретился со всеми игроками команды. Именно тогда впервые увидел Тима Данкана. Это было впечатляюще. Я был один в раздевалке, когда они вошли. Подумал про себя: «Вау! Без шуток! Здесь Тим Данкан и Дэвид Робинсон. Я должен быть готов. Все не так, как в Пари Сен-Жермен. Теперь я в НБА».
Старался вести себя как ни в чем не бывало, но я был по-настоящему впечатлен. Дэвид Робинсон любимый игрок моего младшего брата. Я вспомнил, как он поднимает моего младшего брата на руки несколькими годами ранее во время Nike Air Force Tour во Франции. Мы пробирались сквозь толпу ради автографов. Чарльз Баркли и Скотти Пиппен тоже приехали. Мы восторженно наблюдали за их игрой. А теперь я стоял напротив Дэвида Робинсона в раздевалке. Они разговаривали между собой. Я молчал. Смотрел, слушал и учился. Так начинался мой первый год.
Как только мы вышли на площадку и мяч подбросили вверх, страх пропал. Мой соревновательный дух быстро взял верх и мне стало все равно на их звездность. В тот момент я хотел доказать, что достоин играть в НБА.
Самым важным для меня было показать Попу и Данкану, что заслуживаю быть на площадке вместе с ними. Я знал о сомнениях Тима. Когда «Сперс» выбрали меня, он сказал: «Зачем мы берем европейского разыгрывающего? Мы никогда не выиграем титул с ним».
В начале 2000-х команде, которая собираеться завоевывать титулы, брать на эту позицию неамериканца было рискованно. Когда ты суперзвезда, как Данкан и клуб выбирает европейского разыгрывающего, это воспринимается как риск. Технически я был их первой реальной проверкой. К примеру, Ману Джинобили приехал в возрасте 25 лет и уже выигрывал Евролигу и был опытным игроком. Со мной дело обстояло иначе.
Я приехал туда с сильным французским акцентом, к счастью, свободно говорил по-английски и все понимал. Это было огромным плюсом. Для разыгрывающего, возможность общаться с персоналом и партнерами по команде ускоряла процесс адаптации. Тогда я это плохо осознавал. Не понимал, что «Сперс» сильно рисковали со мной. Я убеждал себя, что они выбрали меня разглядев мой талант и попытаются подогнать под свои интересы.
Поп часто говорил о разнице между мной и Джоном Стоктоном. Джон, умный разыгрывающий и находился в одном конце списка, а я, агрессивный – в другом. Целью Попа было приблизить меня к середине этого ряда. С первого дня тренировок он говорил: «Я знаю, что ты никогда не будешь Джоном Стоктоном, но стать классным разыгрывающим и приблизиться к середине списка тебе удастся». Мне было понятно, что придется стать настоящим разыгрывающим защитником и лидером. Ведь баскетбол – это не только противостояние и победы над соперником.
Спасибо за поддержку «+»!
Фото: alchetron.com; Gettyimages.ru/Otto Greule, Ronald Martinez; East News/AP Photo/Eric Gay
Оставить комментарий
Ваш емайл не будет опубликован. Обязательные поля помечены как (обязательное)