Дмитрий Губерниев – о Малышевой, расследованиях Навального и других неспортивных темах

«Расследования Навального нужны. Особенно в отношении власти. Ржавчина проникла везде»
Дмитрий Губерниев – о политике, баттле Уткина и Соловьёва, недвижимости Малышевой и проблемах России. Большое интервью не о спорте.

2 мая 2020, 17:30

Биатлон

0

Мы провели очередной прямой эфир «Чемпионата» и пообщались с Дмитрием Губерниевым. Разговор больше касался политики, здравоохранения и системы пропаганды, нежели биатлона или футбола. Впрочем, сам Губерниев как явление давно находится за рамками спорта. В первой части большого интервью – коронавирус и медицина, недвижимость Малышевой, зарплаты ведущих на ТВ, пропаганда, расследования Навального, баттл Уткина и Соловьёва.

«Умирают знакомые, под ИВЛ находятся. Все очень тяжело»

– Есть ли у тебя друзья, которые работают в больницах? И доверяешь ли ты официальной информации? – Доверяю, но понимаю, что вспышка воспаления легких была зарегистрирована ещё осенью. Вопрос в том: какого пневмония была вида: бактериального или вирусного? Мои друзья инфекционисты, да и я сам знаю много врачей, как сын фармацевта. Так вот опытные люди говорят, что такой вспышки пневмонии, которая была еще в конце прошлого года, они не помнят. Что касается средств защиты, то мои знакомые девушки, общественницы в Сходне шили маски из марли. Марля, кстати, в Сходне тогда кончилась. Я отвозил маски во многие больницы: в Долгопрудный и в моему товарищу главному врачу в Химки. Что-то прикупил ещё сам, но это не важно. Как говорится, делай добро и бросай его в воду. Слежу за всем, переживаю очень. Ситуация со снабжением улучшается, но работы ещё непочатый край. Все очень тревожно с этой точки зрения. – На фоне проблем с коронавирусом хочется вспомнить заявления официальных лиц, которые принижали опасность инфекции. Как с этим быть? – То, что многие врачи недооценивали масштаб, это несомненно. Тот же Рошаль – великий человек. Тот же уважаемый доктор Мясников. Та же Елена Малышева, где действительно про чудо чудесное говорилось. Но мы вспомним, как говорил и ВОЗ, когда многие били в набат: что вирус не передаётся от человека к человеку и всё такое. Может быть, медики руководствовались этими данными. Но странно было слушать, что у нас всё будет намного лучше, когда всё полыхало. Но при всех очевидных проблемах российской медицины, очевидных проблемах, виден героизм докторов, медсестёр, нянечек, санитаров, врачей скорой помощи, водителей скорой помощи. Огромное им спасибо. У меня сейчас много врачей работают в красных зонах – они отправились как на фронт. Моя рука у сердца из-за этого. Студентов сейчас подключают, потому что врачи в Московской области – они уже как на последнем издыхании. Поэтому я и высказывался про Резцову, вы помните. Просто я могу понять, что люди, когда они живут вместе, выходят, например, в магазин. Но когда я вижу компании мамашек, которые явно живут не вместе, когда вижу пикники – то понимаю, что нас может ждать вторая и третья волна. Сейчас надо переждать. И я отдаю себе отчёт, что на моей даче есть приусадебный участок, я могу вокруг дома побегать, гребной тренажёр у меня стоит. У меня уже «банка» как у Фрэнка Зейна – моего любимого качка. Но всё непросто – умирают знакомые, под ИВЛ находятся. Очень тяжело всё.

– Ты смотрел расследование команды Навального про вашу коллегу, Елену Малышеву? – Я смотрел все, что сделали оппозиционные силы, так скажем. Только есть один вопрос – если человек не украл, а честно заработал, он что, не не может купить недвижимость, где он хочет? – Но подтекст же иной. Что за огромные бюджетные деньги она рассказывает, какая прекрасная в России медицина и как на западе все плохо. – Подождите. Я еще раз говорю о том, что у нас в России огромные проблемы в медицине. Мы пожинаем плоды уменьшения коечного фонда. Я тоже хочу сказать, что когда моя Сходня стала Химками, то превратилась из города в микрорайон. Не знаю, почему так получилось. Надеюсь, что, пусть в городском округе Химки, но Сходня когда-то вновь станет городом. Я в этом плане такой здоровый сепаратист. Так вот, после этого и станция Скорой помощи перестала работать и какие-то отделения больницы были закрыты. Мне это не понятно. Точно как непонятно было, что когда в моем детстве я гулял по лесу и возникали сухие деревья под жучком, то приходил лесник с санками, на каком-то там мотороллере, спокойно спиливал его и увозил. А вот когда этим стали заниматься вместо лесников местные власти – получилось черти что. Мы живем в России и видим все неудачное, все то, что нам не нравится – и должны обращать на это внимание. – На Малышеву тоже обращаем? – Меня глубоко возмущает, когда чиновник, который явно не заработал, отправляет детей за границу, покупает недвижимость. Но здесь другой случай. Я с Малышевой знаком, кстати. Милейшая женщина. Ничего не хочу сказать. Она мне помогла с моей мамой, когда надо было проконсультироваться насчёт врачей, в том числе в США и Израиле. Но я стараюсь быть объективным. Если мы строим замечательную Россию будущего, то что же, в этой России те, кто честно заработал, не потеряют право на покупку недвижимости за границей? У меня вот такой недвижимости за границей нет. Мог ли я её приобрести? Наверное, да. Но так уж получилось, что у меня ребёнок в России учится и будет учиться. Но если у Малышевой это все приобретено законным путем, в чем проблема? Мы понимаем, что это раздражает всех на фоне тяжелейшей жизни, на фоне того, что мы ожидаем от власти такой, более серьёзной помощи, в том числе и малому бизнесу. Ведь обладатели ИП сейчас просто сосут лапу, если не сказать жёстче. Компенсация мизерная. Что делать дальше? Как жить?! Я не буду говорить, что у нас хорошо, а везде плохо. Чёрное и белое вокруг – это касается и нашей страны.

– Но нормально ли, что на госканале Малышевой вообще платят такие деньги, когда зарплаты врачей по стране минимальные? – Послушай, Дима, у Малышевой талантливый директор Табриз, мы с ней часто пересекаемся на мероприятиях – она зарабатывает деньги. Если она сколотила такое состояние с супругом, почему бы и нет? Почему дети за границей живут – я не знаю, наверное, что-то не устраивает. Есть ли здесь какой-то элемент лицемерия? Тоже не знаю, нужно спросить Елену Васильевну и понять причины. Но я зашёл к ней на страничку – и там дичь творится. Под поздравлениями Рошаля просто ого-го! – Люди просто шокированы такими доходами ведущих. – Я как-то раз поинтересовался у знающих людей, сколько зарабатывают ведущие, простите, моего уровня и класса «там»: на CNN, ESPN, BBC. И там под 10 миллионов долларов зарплата! Но я получаю свою зарплату – а она на Матч ТВ сейчас стала меньше на 20 процентов – и, как говорила моя знакомая, не «петюкаю», что они получают миллионы, а я… Работать надо. Но если у Смолова, Карпина, Мостового или Головина может быть недвижимость заграницей, то почему ее не может быть у Елены Малышевой?

– Но зарплаты формируются от рынка. В США – коммерческое ТВ. Есть спрос, есть огромные деньги, из которых и выделяется процент на ведущих. У нас же, как говорят, ТВ убыточное. – Я буду говорить за себя и тех людей, с которыми мы делаем биатлонную программу. С учётом спонсоров и рейтингов – мы зарабатываем деньги для канала. Наша передача не просто не убыточная, мы конкретно прибыльные. Если мы говорим о том, что есть убытки, что на нас тратятся деньги государства, то я отвечаю за свою работу и говорю, что это не так. И я, и моя команда – мы зарабатываем деньги на канале Матч ТВ и ни у кого ничего не клянчим. Но как устроен бизнес в российской федерации, не мне решать.

– Ну давай вернемся к вопросу. Ты считаешь адекватным, что люди на российском ТВ зарабатывают по несколько миллионов долларов в год? – Я не знаю таких зарплат. Да просто нет таких зарплат. У Малышевой есть своя клиника, недешёвая, кстати. У неё есть своя линия питания. Она работает на различных коммерческих мероприятиях, как и я. Она заработала эти деньги, а не украла. Вот если мы с вами сейчас заработаем денег и вдруг с какого-то бодуна захотим купить квартиру рядом с Малышевой – мы сможем с тобой это сделать? Да. Мы госслужащие? Нет. Платим налоги? Платим. Я степень раздражения людей понимаю, но претензий не понимаю.

– Но фактически не могу купить подержанную «Деу Нексию» на свою официальную зарплату. – Я тоже езжу на машине, которую не могу позволить себе купить на зарплату. И что?! Так получается, что занимаюсь многими другими делами – есть рекламные контракты, мероприятия. Я продаю свой талант и даже не знаю, сколько что стоит. Есть директор, Стас Христов. Он – директор Яны Чуриковой, Яны Кошкиной – вот он всем и занимается. Все вопросы к нему. – Но если когда-то Алексей Навальный сделать расследование про Дмитрия Губерниева, то сможет ли он что-то найти? – Все что у меня есть – я честно заработал. За границей у меня ничего нет. Дача есть здесь. Я могу всем спокойно смотреть в глаза. В чём проблема-то? – Почему не приобрел ничего за рубежом, если мог? – Ну что вот мне ответить?! Такой я дурак, Дима (смеётся). В отличие от всех остальных – вот не приобрёл. Что хочешь со мной делай, понимаешь.

«Я пропагандист? В чем это?»

– Тогда давай с другой стороны. В этот огнеопасный период расследования Навального – это что-то полезное или просто поленья для пожара? – На то и щука, чтобы карась не дремал. Нужны ли такие расследования? Наверное, да, нужны, особенно в отношении власть имущих людей. Несмотря на очевидную борьбу с коррупцией в нашей стране, всё-таки ржавчина проникла везде. – Сотрудники пропаганды – тоже власть имущие люди? – Но что в пропагандисты? Я тоже что только о себе не читаю. Вот ты от спорта, такой-то, сякой-то. Но вот я задам вопрос: «Я – пропагандист»? – В каких-то эпизодах, кажется, что да. – Ну, приведи пример. Откровенно скажи. В том, что я болею за спортсменов, кричу «Россия-Россия»? – И параллельно славишь губернатора, говоришь «спасибо» министрам. – Кому «спасибо»?! Я сейчас чехвостил губернатора архангельского – и его выгнали – за проведение чемпионата по лыжам в Малиновке. А вспомни, в Коми тоже поменялся губернатор. Сипягина возьми во Владимир – как мы пытаемся отстоять лыжню памяти Алексея Прокуророва. Кому я спасибо говорю?! Если человек заслуживает, то да, почему бы не сказать. Мы же видим, что форпост профессиональный, даже при всех огрехах, Москва и Московская область создали, это Собяинин и Воробьев. Спасибо им сказать нельзя?! Я – пропагандист?! Если бы они не предприняли меры, то что бы случилось? Мы и наши близкие бы заболели. Не очень понимаю всех этих разговоров про пропаганду. Да, я буду говорить губернатору, что он молодец, но и раскритиковую первым так, что мало не покажется. Сколько людей на меня за это обижались? «Ой, а что же, как же так? Вы же, вот, «Россия-Россия», как тогда вы можете плохо говорить»? Ты репортажи-то мои, Дим, слушаешь? – Но в репортажах ты не будешь критиковать ни Путина, ни Собянина, ни Воробьева. Хотя у тебя ситуация со Сходней точно такая же, как и у меня с Барвихой. Когда был самостоятельный поселок со своим бюджетом, а теперь, еще и после провала «Единой России» на муниципальных выборах, без всяких там голосований стал микрорайоном города Одинцово. – Мой друг. Я просто хочу тебе сказать, как житель измученной незаконным строительством Сходни… Поверь мне, есть вещи, которые любят тишину. Не надо иногда в эфире… Можно обойтись другими способами, чтобы достучаться до людей. Съездить к ним на приём, поговорить с ними по телефону, проехаться в машине, пролететь на самолёте и решить некоторые важные проблемы и для региона, и для людей рядом. Еще раз говорю: делай добро – и бросай его в воду. Просто прислушайся. Когда в 2014 году я комментировал лыжи на Олимпиаде – а я все Олимпиады и чемпионаты мира по лыжным гонка комментирую с 2002 года. Так вот, тогда в деревне Голиково сгорела база. Там непростая ситуация – коттеджи какие-то, было ощущение, что её подожгли. Я об этом в эфире сказал, и шум поднялся очень большой. Но если я сейчас во время биатлонного или какого-то другого спортивного эфира буду обсуждать недвижимость Малышевой или незаконную застройку в Подмосковье, то это будет как минимум непрофессионально. И такого комментатора надо будет выгнать. В социальных сетях я могу говорить, что угодно. А в программе «Все на Матч» я должен говорить только о спорте.

Моя задача – комментировать. Конечно, когда я обращал внимание на владимирскую историю и нового губернатора Сипягина аж трясло: «Ой, этот Губерниев…». Поэтому, еще раз скажу: «Сипягин, мы знаем и следим за развитием событий. Не только с точки зрения аппаратов ИВЛ – а вы старьё там купили, но еще и о стройке парка, где проходит трасса Алексея Прокуророва». Поэтому, послушай, как ты говоришь, мы всех губернаторов любим! И даже при всем развитии спорта в Москве, например, есть проблемы с бассейнами для прыжков в воду. С лёгкой атлетикой: «Лужники» – это теперь только футбольный стадион. А где теперь легкой атлетикой заниматься? У нас одной из ядер «Лужников» только осталось? Стадиона легкоатлетического в Москве просто нет! Конечно, мы об этом говорим. В руководстве Москомспорта всё об это прекрасно знают, работа ведётся. О проблемах люди знают. Их реально много.

– А когда спортсмены говорят о политике – это тебе как? – Ну вот интересная история про вратаря. В стране свобода слова, которая закреплена Конституцией, но мы же видим реакцию бюджетной команды. Они там все до смерти перепугались. Может быть, закроют «Крылья Советов»? Но перескочим на другую тему. Когда мой друг Андрей Талалаев собирался переходить в Высшую лигу с «Химками» и ходил к губернатору, то я был против. Послушайте, у вас есть спонсоры. Мы что, сейчас будем забирать деньги у врачей и школ, чтобы «Химки» играли с «Зенитом»? Фигушки, пусть в первой лиге играют спокойно. Никто от этого не помрёт.

«Мне горько за дичь, которая происходит между Уткиным и Соловьевым»

– Давай чуть продолжим журналистскую тему. Как тебе перепалка Уткина и Соловьева? – Жалко, что сейчас нет журналистской этики, все пиарятся и обижают друг друга. Меня учили, что журналисты, как покойники – либо хорошо, либо никак. Я знаком прекрасно с Владимиром Соловьевым, также знаком и, можно сказать, приятельствую с Василием Уткиным – и мне горько видеть всю ту дичь, которая происходит. Просто горько. То же самое, когда Вася полемизирует, так скажем, хотя там жесткие вещи, с Тиной Канделаки. Я расстраиваюсь, что такие вещи у нас творятся. Люди просто переходят границы. Ведь знаете: «Мы свое призванье не забудем, смех и радость мы приносим людям. Нам дворцом заманчивые своды…» Да, дворцов. Представляешь, если бы Малышева вышла и спела: «Нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы». Вот это было бы здорово. – Но, постой, у тебя было хоть раз желание влезть в эти дискуссии Уткина с Канделаки или Уткина с Соловьевым? – Знаешь, периодически, как напишешь какой-то пост в телеграм-канале, а потом думаешь… Как-то я научил себя иногда переспать с какой-то мыслью, а уже утром ее опубликовать. Хотя иногда, как говорится, раззудись плечо, размахнись рука.

– Кулак у Соловьева ещё… – Ты знаешь, я бы сказал: «Милые бранятся – только тешатся». Но когда начинается: я тебя изобью – это совсем печально. Или как опускается лучший биатлонист 20 века Александр Тихонов до, скажем так, ног моих замечательных. Это ненормально. Во второй части большого интервью с Губерниевым читайте о том, что происходит в российском биатлоне, о хейтерах, желании стать депутатом, Мутко, допинге и жизни в России.