Как изменился биатлон за 20 лет: победы сборной России на чемпионате мира 2001 года

За 20 лет в биатлоне поменялось всё – от арен до Губерниева. Но есть и кое-что неизменное
Это Александр Иванович Тихонов. Но кто его изменит – это же памятник.

Сегодня в Поклюке стартует 54-й чемпионат мира по биатлону. В последний раз это место принимало главный старт сезона ровно 20 лет назад (смешанную эстафету 2006 года считать, разумеется, не будем) – и тот турнир был на данный момент последним (да-да, последним!), который сборная России выиграла в общекомандном зачёте.

Пресс-атташе СБР и постоянный автор «Чемпионата» Константин Бойцов, для которого Поклюка-2001 была, напротив, первой биатлонной командировкой в карьере, в своей анонсирующей колонке приходит к выводу, что за эти 20 лет биатлон стал почти другим видом спорта.

Количество комплектов наград, разыгрываемых не чемпионатах мира, увеличилось с тех пор не сильно – с 10 до 12. Изменение, казалось бы, не принципиальное, но уже сложно себе представить биатлон без двух видов программы – «большой и малой» смешанных эстафет.

Интересно, что в два олимпийских сезона (1998 и 2006 годы) в Поклюке разыгрывались медали чемпионата мира лишь в неолимпийских на тот момент дисциплинах. Были ими, представьте себе, гонка преследования и смешанная эстафета. И побеждали наши: в 1998-м звание чемпиона мира в гонке преследования завоевал Владимир Драчёв, а восемь лет спустя золото смешанной эстафеты досталось Анне Богалий, Сергею Чепикову, Ирине Мальгиной и Николаю Круглову.

Лично для меня чемпионат мира — 2001 был первым в журналистской карьере большим биатлонным соревнованием, но я, кажется, и сам себе уже не особенно верю, вспоминая те события, пейзажи и биатлонные обычаи начала миллениума. 700-800 зрителей, размещавшихся 20 лет назад на двух холмах, тропинка через трассу, по которой надо было пробегать на тренерскую биржу (подземный тоннель был тогда только в Рупольдинге – очень узкий и неудобный), VIP-зона на 10 столиков, в которой с успехом помещались решительно все почетные гости, включая журналистов.

Тот чемпионат был высшей точкой карьеры Павла Ростовцева, победившего в спринте и преследовании. Ростовцеву было тогда всего 28, мечталось, что впереди будут успешные Олимпиады и другие победы на чемпионатах мира, но как-то не сложилось. А вот женская сборная только начинала свои «золотые нулевые». Анна Богалий только-только дебютировала на чемпионатах мира, сходу заняла пятое место в индивидуальной гонке, а после, поняв, что в пресс-центре, куда я ее зазвал на интервью, бесплатные телефоны – тут же набрала свой домашний тогда еще мурманский номер.

— Мама, я сегодня пятая!

Анна Богалий-Титовец

Фото: Agence Zoom/Getty Images

По нынешним правилам этого результата было бы достаточно для участия в масс-старте. Но времена были иные – масс-старт Анна наблюдала как зритель, а вот в эстафету её заявили. Решая кого «отцепить», тогдашний тренер женской сборной Александр Куракин поставил Богалий вместо Светланы Черноусовой – притом что замена Галины Куклевой смотрелась логичнее: стреляла она на том турнире просто ужасно и в эстафете каким-то чудом не зашла на штрафной круг, использовав на двух рубежах пять дополнительных. Куракина, кстати, по итогам чемпионата мира отодвинули от руководства сборной (это в канун олимпийского-то сезона!), а вот российский квартет свою последнюю гонку на чемпионате мира с блеском выиграл.

В общем, работа на том далеком уже турнире вызывала во мне неподдельный журналистский восторг, и с тех пор из большого биатлона я уже не уходил.

Что бы из той победной эстафеты сделал Губерниев?

Нас, журналистов, кстати, было едва-едва два десятка человек: местные, несколько немцев, пара норвежцев, итальянец, поляк, белорус, да нас из России трое: аж два комментатора РТР (так назывался нынешний телеканал «Россия 1) – Олег Жолобов и Николай Попов, и молодой журналист газеты «Советский спорт», смотревший на волшебный мир биатлона широко открытыми глазами.

С некоторым удивлением осознав, что конкурентов-соотечественников у меня на этом турнире нет, я с упоением работал – насколько позволяли рамки тогдашней журналистики. А позволяли они немногое: вести онлайн было не с чего, да и не для кого – газеты, только обзаводившиеся в ту пору сайтами, весь эксклюзив придерживали «для бумаги», считая интернет не более чем рекламным средством. Отправить фото в редакцию было недоступной роскошью: лишь редкие фотографы использовали цифровую технику (тем более на каком-то биатлоне) – переданное мной по факсу факсимиле наших чемпионов мира коллегами в редакции было расценено как грандиозный успех, и меня ставили в пример.

Чем в это же самое время занимались мои соотечественники-телевизионщики я, говоря откровенно, не понимал. Прямых репортажей на канале не выходило – в глубокой ночи транслировались записи (и то не целиком) отдельных гонок. Боюсь, сейчас даже фрагменты тех записей любителям-архивариусам отыскать будет невозможно – хотя сами репортажи с чемпионата мира — 2001 с русским комментатором в ютубе имеются. Голосом русского биатлона на «Евроспорте» был в ту пору Георгий Саркисьянц — легенда советского еще спортивного телевидения. Звучал этот голос из московской студии, и никакого «эффекта присутствия» телезрителям не сообщал – вы сами послушайте, оцените и попробуйте представить – что бы из этой эстафеты сделал нынешний «русский голос биатлона» Дмитрий Губерниев.

Но на дворе стоял 2001 год, Дмитрий Губерниев работал на канале ТВЦ, до его пришествия в биатлон оставалось еще три года. Его «явление» биатлону пришлось на чемпионат мира 2004 года в Оберхофе: триумф четы Пуаре, победа Ольги Медведцевой в индивидуалке, первые личные медали… всё той же Анны Богалий. Флеш-интервью после финиша? Такие слова в ту пору знали только на каналах ZDF и NRK, но Дмитрий сходу нашел выход. Я в те поры выезжал почти на все этапы Кубка мира, и редакторы телеканала «Спорт» звонили и выводили наших в эфир посредством моего мобильного телефона – начальство в «Советском спорте» ворчало, но не запрещало. Мне и самому, за давностью событий, кажутся удивительными эти «пещерные методы», но так оно и было. Подозреваю, многие из нынешних зрителей биатлона тоже плохо помнят не только «биатлон до Губерниева», но даже и «раннего Губерниева». Это, меж тем, довольно любопытно.

Кого-то из участников событий 2001 года, увы, нет уже на этом свете. Кого-то почти нельзя узнать. Но есть, есть один человек, который за 20 лет практически не изменился! Тогдашний глава СБР Александр Иванович Тихонов во дни триумфа собственной сборной находился в новосибирской квартире, под подпиской о невыезде, в ожидании окончания следствия по делу об организации покушения на убийство губернатора Кемеровской области (три года колонии, если кто забыл, не стали реальностью лишь благодаря амнистии в честь 55-летия Победы). Не имея возможности оперативно узнавать результаты гонок, Александр Иванович узнавал их от меня, очень эмоционально сообщая в ответ подробности следственных действий и допросов.

Фото: РИА Новости

В тот самый день, когда Павел Ростовцев завоевал свое второе золото чемпионата мира в гонке преследования, Тихонов обратился с открытым письмом президенту России. В письме содержалась просьба вмешаться в расследование собственного уголовного дела и разрешить вылететь в Москву для проведения неотложной хирургической операции. В Москву Тихонова отпустили, но никакой операции сделано не было, а 20 апреля 2001 года, спустя полтора месяца после открытого письма президенту РФ, Тихонова в уже не было в России. И следующие пять лет Александр Иванович на родине не появлялся – отсиживался в Австрии.

Прошло 20 лет… Александр Иванович — уже не президент СБР, не первый вице-президент IBU, не занимает в системе российского биатлона никаких официальных должностей, но он по-прежнему такой, каким был 20 лет назад. Накануне чемпионата мира — 2021 он опубликовал очередное открытое письмо. На этот раз не к президенту РФ и даже не к президенту Беларуси, в которой Тихонов уже несколько лет проживает. Письмо адресовано… да-да, Дмитрию Губерниеву. Я прекрасно понимаю, что 20 лет назад, составляя письмо президенту страны, Тихонов не надеялся достучаться до адресата иным образом – равно как прекрасно понимаю, что оба телефонных номера Губерниева Тихонову известны. Значит, письмо явно преследовало цель не «образумить» комментатора, а было адресовано кому-то другому. Кому и зачем – решайте сами.

Губерниев — об открытом письме в его адрес: враньё! Только вам меня не сожрать, подавитесь

Да, Александр Иванович Тихонов не изменился. Более того — в отличие от многих, он совершенно не готов принять чужие изменения – отсюда выходящие за рамки даже условных приличий высказывания и оценки, обрастающие из года в год все новым подробностями и деталями легенды о том «как хорошо и правильно было прежде», открытые письма… И самое главное – за это время уровень доверия словам легендарного «лучшего биатлониста XX века» стал где-то на уровне «новостей от Никиты Джигурды».

И вот эта трансформация, пожалуй, единственное по-настоящему печальное изменение, случившееся в биатлоне за последние 20 лет. Впрочем, Александра Ивановича это обстоятельство, похоже, не особо волнует.