Александр Веденин в гостях у Ледокола. Часть вторая: Чемпионат мечты

Февраль в разгаре, закончились Первенство России и командный турнир, а мы тем временем вспоминаем сильнейший турнир сезона, подаривший массу эмоций и впечатлений — чемпионат России, о котором мы поговорили с Александром Дмитриевичем Ведениным. Тот турнир, который будут вспоминать ещё долго, и спорить и обсуждать, и эта тема ещё не скоро заржавеет. Чемпионат мечты.

Первую часть «В преддверии Чемпионата России в Челябинске» ищите здесь.

Вашему вниманию представляется текстовая версия беседы, прошедшей 4.1.2021 — по следам Чемпионата России. В гостях у Ледокола — Александр Дмитриевич Веденин: Двукратный чемпион СССР, в течение 15 лет – старший тренер сборной команды СССР, руководитель программы развития фигурного катания в СССР с 1979 по 1989 годы, судья международной категории в течение 20 лет, один из основателей Программы Развития в Международной Федерации (ISU), автор и руководитель Программ Развития в Финляндии и Швеции, модератор международных и национальных семинаров в 12 странах мира.

За помощь в подготовке текстовой версии беседы большое спасибо Андрею, Марии и Фреду!

Ледокол: Добрый вечер! Сегодня 4 января, новый год. И у нас в гостях снова Александр Дмитриевич Веденин. Поговорим о прошедшем чемпионате России. Вы ведь там были, наблюдали с трибун?

Александр Веденин: Добрый вечер! Я поздравляю всех с наступившим Новым годом. Очень хочется пожелать, чтобы этот год оказался лучше предыдущего — и по здоровью, и по успехам, и вообще по нормальной жизни. Я надеюсь, что фигурное катание — это одно из тех занятий, тех средств, которое поможет людям в новом году чувствовать себя лучше.

Ледокол: Да. Фигурное катание поможет чувствовать себя лучше тем, кто им занимается, а тем, кто наблюдает с экранов или с трибун, поможет чувствовать себя более счастливыми, более живыми.

Александр Веденин: Именно так. Счастливыми, живыми. Мне очень понравился тост, один из тех, с которыми мы встречали Новый год: «И всё-таки мы живы!» Это здорово.

Ледокол: И всё-таки она вертится.

Александр Веденин: Да. И всё-таки она вертися — вот такого примерно плана. И хочется, чтобы она продолжала вертеться ещё и в следующем году. И чтобы у всех, кто занимается или увлекается фигурным катанием, пропеллер на спине продолжал вертеться и люди чувствовали себя активными, весёлыми и счастливыми.

Ледокол: Если говорить о чемпионате России, о том, что «всё-таки она вертится», можно ещё вспомнить песню из «Кавказской пленницы»: «Трутся об ось медведи, вертится Земля». Кто же крутил эту Землю на чемпионате России в Челябинске, чтобы она вертелась? Высоцкого можно ещё вспомнить: «Мы вращаем Землю».

Александр Веденин: Там у него повод был несколько иной, не связанный со спортом или развлечениями. А говоря о чемпионате России, я хотел бы начать с того, о чём мы уже говорили в прошлый раз. С благодарности Федерации фигурного катания России за тот праздник, который они доставили всем любителям фигурного катания во всём мире.

Ледокол: А ведь сколько оголтелой критики и криков было: «Не надо этого делать! Надо запретить! Перенести! Караул!!! Что это за безобразие!» И как они все теперь посрамлены.

Александр Веденин: «Караул!» кричали даже в «The Wall Street Jornal». Там заявили, что Федерация фигурного катания России распространяет коронавирус. Хочется поздравить их с этим успехом — что они, наконец, нашли, кто именно и каким образом распространяет коронавирус в Соединённых Штатах Америки. И поэтому это вызывало там наибольшее из стран во всём мире количество жертв. Оказывается, виновата в этом Федерация фигурного катания России.

Ледокол: Но с другой стороны — это несомненный успех. О чемпионате России по фигурному катанию пишут в «The Wall Street Jornal» — это здорово, классно, что называется, приехали. Представьте себе, что в «Российской Газете» пишут о чемпионате США по фигурному катанию. Вряд ли такое случится.

Александр Веденин: Правда то, в каком тоне они пишут… Это больше похоже на подготовку к очередным санкциям, чем на обсуждение спортивных событий. А что касается спортивных событий, то хочу привести ещё один пример. Есть такой спортивный журналист, Филипп Херш, который всю жизнь проработал в «Чикаго трибьюн» и всё это время писал о фигурном катании. Он присутствовал на этапе Гран-При ISU в Москве. После чего он написал письмо вице-президенту ISU Лакернику. С вопросами о том, почему ни Федерация России, ни Международная федерация не контролируют условия безопасности проведения вот этих соревнований. То есть после просмотра турнира, который стал единственным в мире, прошедшим в условиях, направленных на выживание этого вида спорта и способствовавших увеличению популярности фигурного катания, этот опытный журналист сосредоточился не на уровне организации и уровне катания спортсменов, а на борьбе с ковидом. Причем он, будучи жителем Чикаго, не писал об угрозе распространения вируса, когда банды из организации BLM (общественное движение «Black Lives Matter», что переводится как «Жизни черных важны» — прим.) громили его родной город и опустошали улицу, названную «Волшебной милей» за ее красоту и богатство. Они ведь не носили маски и не соблюдали дистанцию.

Соревнования, особенно в женском одиночном катании, посмотрело несколько миллионов человек во всём мире. Вот что такое популярность российского фигурного катания сегодня. И по окончании чемпионата России этот самый Филипп Херш написал, что за последние 40 лет, что он следит за фигурным катанием, он ничего подобного не видел. Я могу только повторить его слова. О том, что я за 100 лет фигурного катания ничего подобного не видел. Мне, конечно, не 100 лет. Но соревнования в фигурном катании проходят 100 лет. И значительную часть из них я видел.

Такого фейерверка я не видел никогда. Это был полный восторг! И хочется надеяться, что при таком вот уровне фигурное катание выживет. Даже несмотря на этот ужасный год.

Я предложил нашей федерации такую, на мой взгляд, очень разумную идею: провести открытый чемпионат России с приглашением ведущих спортсменов мира. Сегодня по уровню и организации, и мастерства участников чемпионат России, и конкуренции — это самое сильное соревнование по фигурному катанию в мире. Ничего подобного на чемпионате мира не происходит.

Если взять первую разминку на чемпионате России у девочек, начинающую прокаты произвольной программы, то эта группа, объективно слабейшая на ЧР, стала бы украшением любого чемпионата любой страны в борьбе за призовые места. Вот такой у нас уровень: уже девочки, которые занимают места с тринадцатого по восемнадцатое, — это сильнейший уровень в мире.

Мне, правда, могут сказать, что сейчас, одновременно с чемпионатом России, проходил чемпионат Японии, где прекрасно катались японские девочки. Конечно, есть отдельные спортсмены, которые будут вполне конкурентоспособны, и с лучшими российскими тоже. Поэтому я и говорю: надо, чтобы это был Открытый чемпионат России с приглашением сильнейших спортсменов из других стран. Вот это был бы мундиаль.

То, что происходило сейчас в Челябинске, — это было зрелище. Весь чемпионат, от самого начала, от открытия. Ведь было великолепное открытие чемпионата, столько интересных придумок, решений. Потрясающий ледовый дворец «Трактор». Правда, надо сказать, что я с определённой долей ностальгии приходил на тренировочный каток, который называется дворец спорта «Юность». Это дворец спорта, в котором люди моего поколения провели чуть ли не полжизни на соревнованиях и сборах во времена Советского Союза.

И там каждый вход, все переходы внутри между раздевалками и помещениями нам знакомы, мы исходили там всё вдоль и поперёк. И этот дворец тоже находится в прекрасном состоянии. Там очень хороший лёд. Вся организация была замечательной.

Да вообще надо сказать, что Челябинск превосходно справился с организацией чемпионата. Всё — от встречи в аэропорту прилетающих участников и до отъезда в аэропорт — было организовано на самом лучшем уровне. Хороший лёд, прекрасное проведение соревнований. Самый низкий поклон всей Челябинской области и всем спортивным организациям. И не только им — ведь в организации чемпионата принимал участие и губернатор Челябинской области, он же принимал участие в открытии соревнований. Это всё было на высочайшем уровне и не могло не вызывать восторг.

Ледокол: Мне кажется, федерация эту работу оценила по достоинству. Как иначе можно это трактовать, если уже объявлено, что открытые прокаты сборной команды России следующего сезона впервые пройдут в Челябинске?

Александр Веденин: Да, всегда эти прокаты проходили в Москве: или на тренировочной базе «Новогорск» (на которой готовилась сборная команда страны ещё со времён Советского Союза), или в «Мегаспорте». Я не сомневаюсь, что в Челябинске они тоже пройдут на самом высоком уровне. Там всё вообще сделано просто идеально. Прекрасный лёд был подготовлен — и на тренировочном катке, и на катке для соревнований. Столько заботы, такое количество волонтёров, которые пытались угадать твои желания, прежде чем ты успевал их вообще придумать. Блестящая организация.

И надо сказать, что спортсмены не подвели. Выступления выдались под стать — этому уровню организации они вполне соответствовали.

Ледокол: К вопросу об открытом чемпионате России — если посмотреть на другие виды спорта, на что это может быть похоже, как это будет выглядеть, есть ли где-то что-то напоминающее подобную схему/систему? Но ведь это же большой теннис. В нём главные и самые престижные соревнования сезона — турниры так называемого «Большого шлема». Но на самом-то деле это национальные чемпионаты. Только они открытые. Открытый чемпионат Великобритании — «Уимблдон», открытый чемпионат Франции — «Ролан Гаррос», открытый чемпионат США и открытый чемпионат Австралии. Четыре турнира «Большого шлема». То есть мы в фигурном катании должны двигаться примерно в этом направлении, так?

Александр Веденин: Может быть, и так. Хотя надо иметь в виду, что у нас в каждом виде участников будет по тридцать человек, а не как в теннисе. И в фигурном катании ничего подобного никогда не проводилось.

Ледокол: Значит, тут нужна политическая воля, прежде всего? Всегда очень сложно решиться на что-то новое, на то, чего раньше никогда не было.

Александр Веденин: Да. На это нужно решиться международной федерации ISU. А там с вот этой самой волей не очень хорошо и не очень здорово. Всё поведение большинства руководителей ISU в течение последних лет сводится примерно к формуле, что «раньше была трава зеленее и девушки моложе». Примерно так. Поэтому я думаю, что им будет очень сложно решиться на что-то кардинально новое, совсем другое. Но я считаю, что этой идеей надо заниматься. Я уверен, что первая реакция международной федерации ISU будет отрицательная. Мы уже с вами обсуждали эту ситуацию в международной федерации.

Ледокол: Но это же, с точки зрения управления, директората, с политической точки зрения, не то чтобы выбивает табуретку из-под ног ISU, но всё-таки вожжи из их рук перехватывает. Часть функций, власти, управления, влияния фактически передаётся от них тем самым национальным федерациям, которые эти условные открытые чемпионаты будут проводить — это же очевидно, наверное, здесь.

Александр Веденин: Это не открытые чемпионаты. Я веду речь только об открытом чемпионате России. Ни одна страна больше не в состоянии провести такого уровня открытый чемпионат, пригласив туда ведущих спортсменов других стран. То есть провести-то чемпионат они могут. Есть очень много хороших организаторов и традиций проведения. Это будет высокий уровень. Любой турнир, который будет поручено провести федерации США, или Канады, или Японии, или Китая уже сейчас, — это будет очень хороший уровень организации. Хочу отметить, что если будет поручено провести подобный турнир федерации Финляндии, то это будет блестящий уровень проведения чемпионата. Так что если говорить непосредственно о проведении — это могут сделать многие. А что касается представления такого количества спортсменов высокого уровня — это может сделать только Россия.

Ледокол: Ещё нужен престиж, зрительский интерес, внутренний, нужна та самая база, которой обладают немногие страны.

Александр Веденин: Нужны спортсмены, которые смогут обеспечить вот этот немыслимый уровень. Ещё раз говорю: женское одиночное катание на чемпионате России — это уровень, до которого никакой чемпионат мира не может дотянуться даже близко. Хотя можно отметить и парное катание. Столько очень хороших пар, как в России, нет во всём остальном мире, в принципе. Для Открытого чемпионата нужны спортсмены вот этого уровня.

Но давайте поговорим о самих соревнованиях, а то я вам голову заморочил…

Ледокол: Нет, ну почему же! Те вопросы, которые Вы сейчас озвучиваете, более того, те идеи, которые Вы предлагаете, я сам неоднократно поднимал в наших еженедельных обзорах. Можно даже сказать, слово в слово, мысль в мысль всё то же самое говорилось: надо двигаться к тому, чтобы сделать чемпионат России открытым, какие здесь препятствия, подводные камни. Так что эта тема нам близка, понятна, эту тему нам интересно обсуждать.

И переходя к обсуждению прокатов на чемпионате: чем в первую очередь он был интересен, кто спас реноме чемпионата России, или, точнее, кто вознёс его на немыслимую высоту — это девочки, женский турнир. С них и начнём.

Александр Веденин: Это была такая заключительная точка, восклицательный знак всего чемпионата. Потрясающий фейерверк! Повторю то, что сказал Филипп Херш, и как считаю я сам: подобного соревнования в мире не было никогда.

Половина зала рыдала в голос. Если уж Алексей Ягудин плакал, то… Я честно скажу, что после выступлений Камилы Валиевой и Анны Щербаковой я тоже вскакивал со стула, как подорванный, и рыдал вообще навзрыд, потому что этот уровень невозможно себе представить. То, что сделали девочки… Первой начала Александра Трусова. Она выступала под третьим стартовым номером в сильнейшей разминке и знала, что выходит бороться за золото. Она безумно талантлива.

Вообще сильнейшая разминка… Я никогда не забуду это ощущение, пусть прошло очень много лет, когда на больших чемпионатах — от чемпионата России до чемпионата мира — на лёд выходила сильнейшая разминка в мужском одиночном катании. В зале висело пятьсот вольт. Напряжение. Невозможно было прикоснуться к металлическим предметам, потому что это был такой невероятный уровень соперничества.

Ледокол: Да, исторически всегда именно мужские соревнования максимальный интерес вызывали.

Александр Веденин: Когда мальчишки разминались на льду, было такое впечатление, что когда они проезжали близко, то искрило. Это был такой безумный уровень напряжения.

Сейчас то же самое происходило у девочек.

Ледокол: Сегодня стараниями российских тренеров, российской тренерской школы и российских спортсменок женские соревнования вызывают больший интерес, чем мужские. И я имею в виду не чемпионат России — на чемпионатах России точно интереснее, и давно уже так. Я имею в виду в мире.

Александр Веденин: Да, в мире именно благодаря российским девочкам за последние годы уровень женских соревнований вышел на какую-то невероятную, космическую высоту.

Я говорил об этом в прошлый раз и повторял это и на самом чемпионате России, в беседах и с представителями федерации, и с тренерами: то, что сделала группа Этери Тутберидзе, — она переместила женское одиночное фигурное катание вообще в другую галактику. Не то что они долетели до луны — они перешли вообще в другую галактику. И хорошо, что свет этих звёзд оттуда, из другой галактики, к нам доносится. То, что сделали Камила Валиева и Анна Щербакова, вообще не передать словами. Уровень этих двух хрупких девчонок просто непостижим. Откуда столько энергии, откуда столько сил, откуда вообще такой накал? Как они этого добиваются и как они смогли это продемонстрировать?

Ведь после выступления Саши Трусовой, когда зал стоял на ушах и когда объявляли вот эти огромные оценки, на лёд вышла Камила Валиева, которая в первый раз участвует в чемпионате России среди взрослых. И она вышла, чтобы бороться с этими фантастическими оценками Александры Трусовой. В прошлом не раз бывало так, что Камила хорошо катала короткую программу — от хорошо до гениально — а в произвольной что-то ломалось, в ней случались какие-то ошибки. Валиева всё равно каталась хорошо, программа выглядела прекрасно, но с потерями и недочётами. И тут Камила просто совершила невозможное. Невероятное. Ребята, она прыгает четверной тулуп — четверной на высоту борта!

Ледокол: Огромнейшие были квады у Камилы…

Александр Веденин: С руками над головой, на высоту борта! Это невероятно. И после этого, после этих двух четверных тулупов ещё была показана совершенно гениальная программа. Выразительная, чистая.

Я в прошлый раз об этом говорил, когда рассказывал про учениц Этери Тутберидзе, — о том, что они за последние несколько лет прибавили на несколько порядков. Каждое движение в программе у них законченно и выразительно. У них нет ни одного пустого места: не прыгнул, выехал, поддёрнул штаны и дальше побежал — у них вся программа вообще насыщена содержаением, эмоциями и чистотой.

И поэтому то, что Валиева, участвуя в первый раз на взрослом чемпионате России, претендовала на победу — она просто гений. И после этого, после того, как Камила получила сногсшибательные баллы, превосходящие мировой рекорд Трусовой — не только результат Александры, показанный на этом чемпионате, но и её мировой рекорд — после этого выходит девочка, у которой были проблемы со здоровьем. И непонятно, какими силами и какой энергией она творит абсолютное чудо. Ещё раз повторю эту фразу, потому что это единственное, что может близко описать. Даже не описать, потому что это невозможно, а приблизиться к описанию… То, что сделали эти две девочки, — лучшее в истории мирового женского одиночного фигурного катания.

Ледокол: Как это с трибун вообще смотрелось?

Александр Веденин: Ой, с трибун… Я до сих пор икаю и начинаю плакать, когда вспоминаю об этих прокатах. Оттуда — а я сидел вообще рядом с бортом — это такое ощущение, что этой энергетикой тебя просто бросало из строны в сторону, как в шторм, когда они мимо пролетали… Вот вы сейчас показываете фотографию, где Даниил Глейхенгауз сидит с Анной Щербаковой и тоже плачет…

Ледокол: Это фотография, сделанная во время объявления оценок.

Александр Веденин: Да-да. Уж если Этери Тутберидзе плакала… Ребята, если Ягудин плакал, то куда уж сильнее можно произвести впечатление? Когда ты сидишь на трибунах — ведь только находясь непосредственно в зале, можно ощутить всю энергетику, эту реальную мощь, призводимую прокатами. Этого нельзя увидеть по телевизору.

Я никогда не забуду эту историю. Олимпийские игры 2014-го года. Когда полмира, как подорванные, поднялись с обвинениями, что засудили «бедную» Юну Ким и поставили на первое место якобы незаслуженно Аделину Сотникову. Конечно, Юна Ким гениальна. И потом, есть такое хороше выражение: «Олимпийская победа — бриллиант в короне». Эта корона была у Юны Ким. А бриллиант получила Сотникова, у которой никакой короны не было даже близко. Но когда ты смотришь прокаты живьём, то видно, какой уровень энергетики был у Сотниковой и какой у Юны Ким. Что, собственно, и определило итоговый результат. Потом некоторые рассказывали, что виноваты российские судьи, ещё кто-то виноват… А российских судей там — один в бригаде из девяти. И вот на этот уровень энергетики не может не отреагировать ни один судья.

В прошлый раз тоже обсуждали, какое оно, судейство — объективное или субъективное. Ребята, судьи — это люди. И поэтому судейство субъективное.

Ледокол: У судей тоже есть какие-то пристрастия. Каждому кто-то нравится, а кто-то — не очень. Они кого-то любят, кого-то недолюбливают…

Александр Веденин: Дело не в пристрастиях. Не в том, что они кого-то любят больше, кого-то меньше. У них может быть своё отношение, но на этот уровень энергетики, который тебя захватывает, когда фигурист катается, невозможно не отреагировать. Чтобы остаться безучастным, надо быть просто бесчувственным бревном. Потому это и вызывает вот такие слёзы. Восторга. У всех, кто за этим наблюдает.

И то, что сделали Щербакова и Валиева, — это не просто слёзы, это ручьи слёз восторга от всех, кто вообще присутствовал в этом зале. Конечно, Саша Трусова замечательная, очень талантливая. И она прекрасно каталась. И выступила для себя хорошо и чисто. И это тоже всё — восторг. Но то, что потом сделали эти две хрупкие девочки, — за пределами человеческой энергетики. Это то, что я могу сказать про этот потрясающий чемпионат.

Разумеется, эти трое были не единственными, кто сделал этот чемпионат таким фейерверком. Там было много хороших девочек, и многие из них катались отлично. Да, не все выступили так здорово, как хотели, не так чисто, как могли, но сильных было много. Да и весь состав участниц был хорош, поэтому и чемпионат, конечно, был полным восторгом.

Ледокол: А ведь на самом деле Александру Трусову многие уверенно сейчас противопоставляют школе Тутберидзе, методам Тутберидзе. А она ведь, можно сказать, кровь и плоть этих методов.

Александр Веденин: Как можно её противопоставлять, когда она — результат работы этой школы?

Ледокол: Совершенно верно. Всего несколько месяцев, как она покинула Хрустальный.

Так ведь и дальше в турнирной таблице — четвёртое и пятое место, Дарья Усачёва, Майя Хромых — это тоже девочки Тутберидзе. То есть получается пять первых мест чемпионата были из Хрустального. Причём Усачёва выступала без ультра-си, но катала здорово, проникновенно, очень чисто обе свои программы. А Хромых пыталась тоже исполнять квад, пусть неудачно, но тем не менее.

Кто здесь были исполнительницы сложных прыжков? Елизавета Туктамышева прыгала свои тройные аксели, на подиуме девочки, прыгавшие по два квада в произвольной, и вот Майя Хромых на пятом месте, тоже с попыткой четверного прыжка.

Александр Веденин: Конечно, это результат школы «Хрустального». Все они. Все первые пять.

Что касается Майи Хромых — она же ведь после выступления на этапе Кубка России, где прыгала четверной сальхов, к чемпионату России подготовила четверной тулуп. И была в состоянии прыгнуть два четверных. На тренировках Майя достаточно много раз делала четверной тулуп удачно и хорошо. Он был готов. Они за полтора месяца приготовили новый четверной прыжок.

Кстати, Камила Валиева на тренировках тоже делала второй четверной прыжок. Это был четверной лутц.

Ледокол: Вы рассказывали в прошлый раз про четверной лутц Валиевой. У нас многие не поверили, сказали — переспроси, уточни, не может этого быть!

Александр Веденин: Переспрашивайте. Повторяю. Четверной лутц. На тренировке. Делала Камила Валиева.

Ледокол (к зрителям и слушателям): Все слышали?!!

Александр Веденин: Да. Она это делала не в последний день соревнований, что говорит о том, что Камила не собиралась прыгать его в программе. Она всё время прыгала тройной аксель — и он получался у неё достаточно хорошо. И в том числе в последний день, на последней тренировке перед короткой программой Валиева тоже прыгала тройной аксель. И прыгала успешно.

Четверной лутц она исполняла накануне соревнований. В день соревнований уже ни перед короткой, ни перед произвольной она его не прыгала. Но это означает, что она может.

А как боролась с этими четверными Анна Щербакова — это что-то вообще нечеловеческое. Конечно, ей трудно. Конечно, она была ослаблена после болезни. Прошла у неё болезнь или нет — не могу вам сказать, я не врач. Я знаю, что там многократно обсуждался вопрос о том, чтобы ей со старта сняться. Даже железная Этери Тутберидзе была готова пойти на то, чтобы Анну со старта снять. И они на эту тему разговаривали. Но окончательное решение принимали врачи, которые сказали, что Щербакова может выступать. Меня, честно говоря, из моего опыта, больше всего другое смущало. Не те тезисы, что выдвигали многие из желавших снять её со старта, — говорили, что она не доедет до конца программы, просто упадёт посередине. А другое следствие затрудненного дыхания: из-за недостатка кислорода перестают полноценно работать мышцы и садятся ноги. Они перестают ехать и толкаться. И это состояние, которое нельзя преодолеть волевыми усилиями. К счастью, этого не произошло, и Аня сумела показать все свои невероятные возможности. А значит, и доктор, разрешивший ей выступать, был прав.

Разговаривал с Этери Тутберидзе, и мы обсуждали, что может произойти с ней в произвольной программе. Я не пытался давать советы, участвовать в решении – мы просто обсуждали. Я не спрашивал у Этери и не думал, что Аня будет прыгать четверной лутц и четверной флип. Всё-таки два одинаковых прыжка прыгнуть проще. Наверняка для неё один более удобный, один менее удобный — они обычно не бывают одинаковыми. То есть на одном прыжке толчок может получаться резче, а на другом — чуть медленнее. И тот, который чуть медленнее, уже будет не четыре оборота, меньше. А меньше — это срыв. А она всё-таки пошла на оба четверных и сделала это прекрасно! Она — какой-то невероятный герой! И вручить ей Героя России за такой прокат точно будет правильно.

Ледокол: На самом деле, знаете, Щербакову всегда недооценивают, когда говорят о перспективах и фаворитах. Это как-то принято. Бывает, что про кого-то забывают, не упоминают, и получается так, что в одних прогнозах именно про неё забыли, в других раскладах про неё забыли, в какой-то третьей аналитике именно она выпала из поля зрения. Но эта девочка не обращает внимания на всю эту возню, а идет своим путем — и вот она уже трёхкратная чемпионка России. Трёхкратная! Уму непостижимо! Есть в чемпионатах России, в фигурном катании какая-то стабильность: каждый декабрь проводится чемпионат России, и каждый раз чемпионкой становится Анна Щербакова — можно уже, наверное, так сказать. Это шутка, конечно.

Александр Веденин: Причём ей всего 16 лет! Она все последние 3 года стабильно, на самом высоком уровне выступает на чемпионате России. Где конкуренция, конечно, будь здоров. То есть у этих трёх, что были лидерами всего прошлого сезона, плюс сейчас к ним добавилась еще Валиева, и, вы знаете, Трусова ведь хуже не стала. На мой взгляд, она не стала лучше, но она точно не стала хуже. И соревноваться с ней безумно сложно! Как она подготовится к следующему старту — я всё-таки думаю, что она, конечно, отберется на чемпионат мира.

Федерацией сейчас принято решение, что чемпионы России получают безоговорочное право выступать за сборную команду страны на чемпионате мира, а два других номера будут отбираться на дополнительных прокатах. На самом деле, ничего плохого в этом не вижу. Это, в общем-то, честно и нормально. Плюс к тому, что всё равно всем спортсменам, готовящимся к чемпионату мира, нужны дополнительные старты до чемпионата мира.

Сейчас они соревновались в конце декабря, а чемпионат мира будет, если он будет, — я очень надеюсь, что будет — в конце марта. Конечно, за 3 месяца надо что-то делать, надо ещё где-то выступать. Поэтому в том, что состоятся дополнительные соревнования для отбора, ничего плохого или страшного нет.

К тому же, понятно, мы видели, что Алёна Косторная не могла участвовать в соревнованиях из-за болезни. Лиза Туктамышева приехала после болезни, она еще не восстановилась. Я спрашивал у Мишина, будет ли Лиза делать четверной тулуп, потому что я видел на Гран-при в Москве, что она делала на тренировках четверной тулуп и реально выезжала. Он не был таким стабильным, как тройной аксель, который у неё в середине ноября был достаточно хорош. Четверной тулуп не был таким стабильным, но он был, присутствовал, и его вполне можно было дальше готовить и вставлять в программу. Но она болела, и болезнь ей не позволила.

Почему не позволила болезнь? Прежде всего чему препятствует, мешает болезнь? Она нарушает тренировочный режим. И во что это в результате выльется — это все уже в руках Бога находится, даже не столько врачей. Кто-то может справиться, как Аня Щербакова — она даже не то чтобы справилась, просто улетела за облака. А Лиза не смогла, ей было трудно. Было видно уже на тренировках: она была немножко помедленнее других и помедленнее своего нормального ритма. А помедленнее значит, что и отталкивание медленнее. На многооборотных прыжках колоссальную роль играет скорость толчка.

Ледокол: Резкость.

Александр Веденин: Да, быстрота, резкость. И когда её нет, когда она ушла с болезнью и с нарушенным режимом тренировок, то вернуть её к старту очень мало шансов.

И Лиза явно просто не успела подготовиться. Так вот когда я Мишина спрашивал, будет ли она прыгать четверной тулуп, то он говорил: «Да ты что! Еще слава Богу, что она сюда доехала! Какой четверной!»

Ледокол: Да, сам Алексей Николаевич комментировал перед чемпионатом, что не уверен в том, что Лиза Туктамышева будет участвовать. Это интервью было из Новогорска.

Александр Веденин: Конечно, соревнования до чемпионата мира — это правильное и разумное решение. И дай Бог всем девочкам выздороветь и нормально подготовиться. К этому времени у Алены Косторной должен быть тройной аксель. Просто если его не будет к этому времени, то надо серьёзно разбираться с тренерской командой.

Ледокол: Какие расклады получаются? Анна Щербакова — чемпионка и отобралась на чемпионат мира, Александра Трусова обязательно должна быть на чемпионате мира, и я уверен, что она там будет. А по третьему месту, получается, есть вопросы, потому что тройной аксель должен быть у Косторной, но где сама Косторная, где ее аксель? И если не она, тогда кто? Здесь сразу же возникают вопросы.

Александр Веденин: Вопросов, конечно, много. Должна была бы быть Валиева, но пока правила у нас такие, которые не позволяют ей попасть в эту команду, что, на мой взгляд, неправильно. Но это на мой взгляд, и, как мы с вами это уже обсуждали, моё мнение с мнением Международной федерации очень часто не сходится.

Ледокол: Не только Ваше, но и многие тоже критикуют.

Александр Веденин: Сейчас после чемпионата мира следующее событие в мировом фигурном катании — Конгресс ISU, на котором должен обсуждаться вопрос о повышении возраста. Я считаю, что это категорически неправильно и абсолютно необоснованно. Причём тем, кто выступает сейчас за повышение возраста, в качестве аргументов, в том числе и Российская Федерация, приводят исторические факты — что было на протяжении предыдущих 100 лет.

Мне очень «понравился» аргумент, высказанный одной из комиссий Международной федерации, что раньше 100 лет было неправильно, а теперь мы должны исправить.

Ледокол: Исправить и улучшить.

Александр Веденин: Это класс! Что является критерием истины, как мы все знаем, много сотен лет. 100 лет было неправильно, а теперь эта дама или люди вместе, которые это предлагают, теперь сделают правильно. А почему это будет правильно — аргументов и обоснований нет.

Но это отдельная тема, которую мы можем долго обсуждать. Это совершенно новая тема разговора относительно изменений правил и особенно повышения возраста. Я уже об этом не раз высказывался на страницах журнала.

Ледокол: Мне кажется, эту тему можно будет более подробно обсудить непосредственно перед конгрессом, если он действительно состоится и не будет перенесён, как в прошлом году. Можно будет тогда ещё раз встретиться и обсудить эту тему.

Но возвращаясь к чемпионату России и к грядущему чемпионату мира, понятно, что Саша Трусова должна быть там и что там будет чемпионка Анна Щербакова. Девочки, которые в пятёрке, помоложе, но по возрасту пока туда ехать не могут – это Камила Валиева, Дарья Усачева и Майя Хромых.

Александр Веденин: Да, они не попадают.

Ледокол: Получается, нужно идти дальше по списку. А дальше у нас сразу трое. Про Лизу Туктамышеву уже сказали, но справедливости ради, если взглянуть на таблицу, три девочки абсолютно в одни баллы приехали — это Елизавета Туктамышева, Елизавета Нугуманова и Ксения Цибинова. Как Вам они показались с трибун? Как они катали и как выглядели, на Ваш взгляд? Какие у них перспективы?

Александр Веденин: Они выглядели хорошо. Лизу Нугуманову мы все знаем достаточно давно, следили за её успехами и ростом. Начиная с 11 лет, она была непрерывно во всех сетях — её фотографии, её видео. И на детских и юниорских соревнованиях в России она выглядела прекрасно и очень перспективно. Думаю, что она и её родители приняли не самое лучшее решение, когда она ушла от Мишина. Она у него тренировалась, и весь ее прогресс и рост в юном возрасте происходил под руководством Алексея Николаевича. Потом в какой-то момент они ушли из этой группы.

Но она по-прежнему очень хороша, очень красиво, нежно и благородно катается. У неё хорошие элементы: у неё есть уникальный элемент — каскад тройной риттбергер-тройной риттбергер, который на самом деле, кроме неё, больше никто не делает в России, и, конечно, у неё есть перспективы. Но всё-таки по уровню энергетики, современности фигурного катания она стоит немножко сзади своих конкуренток.

То есть девочки, которые тоже влетели в эту обойму, стали соревноваться. Собственно говоря, еще несколько лет назад Лиза Нугуманова была одним из самых интересных и ярких явлений в детском и юношеском спорте. И тут вдруг влетели Усачёва, Хромых, и они не только её опередили, а они от неё просто отскочили на целый километр.

Ледокол: У Лизы Нугумановой есть серьёзные проблемы. С чем они связаны? С чем связано её замедление? Это не то чтобы стагнация или простой, но проблемы Лизы Нугумановой – недокруты везде и всюду. Если внимательно разглядывать прыжки, то неизменно там находишь недокруты.

Александр Веденин: Их находите не только вы. Что значительно хуже — их находят судьи. Не на каждом прыжке, но во всяком случае достаточно часто. И то, что вы говорите о недокрутах, — она медленнее двигается, чем её конкурентки. Мы об этом уже говорили: если медленнее, то должны появиться недокруты.

Я не хочу сказать ничего плохого о ее тренере – ее тренирует замечательный тренер Евгений Рукавицын, тоже в Петербурге. Но Алексей Николаевич Мишин – это, ребята, Алексей Николаевич Мишин, и, конечно, с ним конкурировать трудно. Я думаю, что если бы Лиза там осталась, то её прогресс был бы более заметен, он был бы быстрее.

Ледокол: На самом деле, Рукавицыну неплохо удается конкурировать с Мишиным в последнее время.

Александр Веденин: Да, удается конкурировать. Сейчас мы посмотрим, как это будет дальше происходить, потому что ученик Рукавицына, чемпион Европы прошлого сезона Дима Алиев заболел. Он прекрасный спортсмен, очень талантливый, и хочется надеяться, что он восстановится и успеет к отборочному старту на чемпионат мира.

И как раз у нас с вами повод поговорить про мужское одиночное катание, потому что Миша Коляда выглядел прекрасно. Прекрасно! Он здорово откатал произвольную программу. У него просто потрясающая программа! Находка! Это 100% попадание! Жаль, что эта программа поставлена на этот сезон, а не на Олимпийский. Обычно спортсмены растут и прибавляют в своих программах и ищут наиболее удачное попадание образа, стиля, ритма, катания к Олимпийским играм. У него получилось сейчас. Но, может быть, им удастся сделать что-то еще более удачное к Олимпийским играм. Но сейчас его Нуреев — это просто 100% попадание. Он катается в этом ритме, и ему это очень удобно, он там всё время во все попадает: в прыжки, в наезды, в выразительность движений — во всё попадает! И программа получилась прекрасная. Я видел все его тренировки и прокаты.

Еще два года назад Миша прыгал просто идеально четверной лутц, лучше всех в мире, даже лучше, чем Нейтан Чен, который является просто уникальным явлением в мире спорта. Миша его прыгнул один раз, и потом мы его больше не видели. Вообще Миша был характерен тем, что он достаточно много чего хорошо делал, потом выходил на старт и начинал кувыркаться через голову. Сейчас этого не произошло, а получилось всё так хорошо, как было задумано и отработано. Так вот я хочу сказать, что если ему удастся к чемпионату мира восстановить четверной лутц, вставить в программу и наработать в программе четверной сальхов… На тренировках в Челябинске он прыгал четверной сальхов идеально, как будто для учебника.

Ледокол: Приятно слышать!

Александр Веденин: Алексей Николаевич Мишин пишет учебники, и у него лучшая книга — это «Прыжки в фигурном катании», где все описано, как и что надо делать. Так вот четверной сальхов Миши Коляды был как раз для этого учебника. Можно вставить видео и по нему учиться, как надо прыгать. Это просто идеально! Я думал, что он будет прыгать его в программе, но Мишин сказал, что он еще не наработан для программы, то есть они это делают в программе, но недостаточно стабильно, а стабильность Миши — это вообще его болезнь.

Ледокол: Справедливости ради, Михаил Коляда превосходно катался в Челябинске, был очень хорош. Но без серьезных ошибок и потерь, в отличие от девочек, он не обошелся. Мало этого, ведь того самого четверного лутца, который ему надо восстанавливать, по большому счёту у Михаила и не было. Есть (в интернете) ресурсы, которые отслеживают статистику и стабильность. Если даже память подводит и кажется, что четверной лутц был, можно заглянуть и обнаружить, что приземление этого прыжка 2 из 23. То есть не то что он один раз прыгнул, а потом не видно, как у Лизы Туктамышевой: она прыгнула четверной тулуп, и потом его не видно – нет, он просто прыгал и падал, прыгал и падал, а приземлялся только случайно. Поэтому здесь вопросов к Михаилу Коляде на самом деле очень много.

Конечно же, наверное, главный вопрос к техническому контенту — надо усложняться. Просто кровь из носу, как ему это требуется. Правильно?

Александр Веденин: Есть надежда, что он это как-то наработает. Что касается техники, то четверной сальхов, который я видел сейчас в Челябинске, на порядок лучше, чем сальхов, который я видел у него год назад, когда он пытался его делать в программе. Это как будто два разных прыжка.

Ледокол: С сальховом у него такая же история, как и с лутцем, — он больше фантомно его делал.

Александр Веденин: У него такая же история практически со всем, потому что нет прыжка, который он бы не срывал в своих предыдущих программах. Тройной аксель у него прекрасный — он делает его с закрытыми глазами, но при этом умудрялся срывать просто каждый второй раз. Сейчас, на этом старте, у него всё получилось и не было ошибок – в произвольной программе он сделал всё.

Ледокол: Как это не было? У него был степ-аут на тройном акселе. Это считается грубой ошибкой. Также Миша сдвоил сальхов в ойлерном каскаде в произвольной программе. Он был очень хорош, занял свое место по праву, но ошибки были.

Александр Веденин: Проверьте еще раз, что касается степ-аута на акселе. По-моему, степ-аут на акселе был в Москве на Ростелеком, а в Челябинске, насколько помню, было два чистых. Может быть, я ошибаюсь. Я не настаиваю на этом.

Ледокол: Все правильно. И в Москве, и на чемпионате России была ошибка на акселе. И в Челябинске у Михаила две серьезные ошибки в произвольной. Две, если не говорить про ребро на флипе. У него не очень получился ойлерный каскад — там только двойной сальхов. И когда он вышел за бортик, было слышно, как обсуждали именно сдвоенный сальхов из ойлерного каскада. И на тройном акселе он действительно не удержался — это был степ-аут. Все так.

Александр Веденин: Вы знаете, еще очень интересное замечание, которое касается ребра на флипе, на тулупе, на лутце. Я не имею в виду Мишу. Но это очень сильно сомнительный момент…

Ледокол: Критерий, да?

Александр Веденин: Да, критерий. Я не имею в виду Мишу, а вообще, в принципе, потому что, когда в правилах появился критерий правильного ребра, то казалось что это хорошо, чтобы это все было точно и правильно. Потом стали судить с каждым годом все жестче и жестче.

Я ещё в прошлом году разговаривал с Александром Рафаиловичем Лакерником, который очень много лет был председателем Технического комитета ISU. И я его спрашиваю: «Слушай, 20 лет вы боретесь с ребром! Вы с каждым годом судите его всё жёстче. Чего вы добились? Стало чище? Стало меньше этих ошибок?» Нет, не стало!

Ледокол: Но кое-что изменилось применительно к «рёбрам». Стало токсичнее!

Александр Веденин: Да, стало токсичнее. Значит, что-то у вас в критерии оценки и в судействе идет не так. Даже в прошлом году, по-моему, Косторной на чемпионате Европе или на одном из этапов Гран-при в короткой программе поставили неправильное ребро на флипе, а в произвольной – на лутце. Это выглядит как поиск ошибки, а не как её наличие.

Ледокол: В прошлом году унижали рёбрами Алину Загитову, Анну Щербакову. Причём совершенно не по делу, на ровном месте, высасывая из пальца, из головы.

Александр Веденин: Высасывали из пальца. Для меня это вообще выглядит возмутительно, и я это говорил Александру Лакернику. Когда человек прыгает четверной лутц — а это полёт на Луну — и там надо выискивать ребро. Единственной причиной является попытка найти, а когда есть такая попытка, тогда уже точно найдут.

Я всегда говорю своим спортсменам: «Если вы позволяете себе допустить ошибку или просто сделать нечто не очень точное, и техническая бригада начинает пересматривать ваш элемент, то они найдут ошибку даже там, где её нет».

Причём несколько лет назад — сейчас в последние годы я не очень за этим следил — была совершенно очевидная тенденция: чем моложе технический специалист, техническая бригада, тем большее количество ошибок они найдут.

Ледокол: Тем строже он судит. Это такой синдром отличника, да?

Александр Веденин: Это синдром ответственности. А с другой стороны, эти ребята, попав в техническую бригаду, чувствуют, что если их туда поставили, то значит, они не должны отсудить как есть, они должны найти ошибки, иначе они — плохие судьи. Это происходит сплошь и рядом. Прежде всего это происходит с рёбрами.

Ледокол: Война с рёбрами подчас напоминает какую-то религиозную войну, фанатизм, нагорную проповедь и прочее. Рёбра важны, но настолько большое внимание этому уделяется, это имеет настолько большой вклад в итоговые баллы, что возникают даже вопросы: это фигурное катание или вообще соревнования, посвящённые каким-то рёбрам? Что-то здесь действительно неверно, неправильно. Акценты сильно смещены.

Александр Веденин: Я тоже думаю, что что-то тут не так. Мне кажется, что Технический комитет в этом отношении перестарался, причём это очень часто происходит. Я обсуждал это со своими коллегами, тренерами и с техническими бригадами, причём в разных странах. И даже с Техническим комитетом ISU. Говорю им: «Ребята, давайте посмотрим, у кого чаще происходит ошибка на ребре при исполнении лутца — у мальчиков или у девочек?» Все однозначно говорят, что у девочек. А я спрашиваю: «Почему так происходит? Почему у девочек ошибка происходит чаще? Их те же самые тренеры хуже тренируют, чем своих же мальчиков? Это выглядит как-то странно!»

Никого не хочу обидеть, но на самом деле значительно чаще у девочек встречается X-образная форма ног.

Ледокол: Да, это особенности телосложения.

Александр Веденин: Особенности телосложения. И это чаще присуще девочкам. Когда Х-образные ноги, обязательно та нога, которая ставится на зубец, — обычно правая, если мы прыгаем влево — когда её отводят назад, она из-за такого сложения ног автоматически отодвигается в сторону, и в результате опорная нога попадает на внутреннее ребро. Есть, конечно, способы и приемы — например, поменять наезд, поработать над техникой. Но при такой особенности нога уйдёт в сторону — и тут ты хоть застрелись!

Ледокол: Известная история. Из-за физиологии у женщин — проблемы с лутцем, а у мужчин – проблемы с флипом.

Александр Веденин: Вот вы, Технический комитет, вы как-то вообще подумайте, проанализируйте эту историю, статистику соберите и посмотрите, как и откуда это происходит. Может быть, вы придёте к какому-то более разумному решению, потому что уже достаточно много лет рёбра на лутце и флипе – это такой метод снижения оценок и перемещения по местам.

Ледокол: Перестановка всех по очереди, да?

Александр Веденин: По очереди, не по очереди, но, в общем, как кого-то убрать.

Ледокол: Метод манипуляции, если хотите.

Александр Веденин: Да, метод манипуляции. Вполне возможно или вполне вероятно. Я ни в коем случае не хочу обвинять судей в предвзятости. Судьи – это тоже люди, они тоже могут допускать ошибки.

Как вообще происходит судейство? Сидит техническая бригада, спортсмен сделал прыжок — и технический специалист говорит: «Это был тройной лутц или четверной, или двойной». И кто-то из этой технической бригады увидел, что там было не всё в порядке, то есть, например, прыжок не докручен или не то ребро. И немедленно тот специалист, который увидел ошибку, говорит, что надо элемент пересмотреть.

После того как программа закончилась, техническая бригада все эти названные элементы смотрит ещё раз – второй. Она использует замедленные съёмки и пересматривает пристально именно тот момент, который нужно проверить. Если это приземление, они смотрят момент касания льда. Как было осуществлено касание льда — на ход вперёд, в одну четверть недокрут или чисто назад?

И так же смотрится ребро. В тот момент, когда происходит отталкивание, толчок зубцом. Какое там было ребро у опорной ноги — различить и точно определить этот момент очень непросто. Очень непросто! И то, что вы увидели, очень зависит — чаще всего в решающей степени — от ракурса камеры.

Ледокол: Опытный судья уже знает эти ловушки. Он прекрасно должен понимать, какой ракурс удачный, а какой — неудачный и обязательно его обманывает. Это же всё с опытом приходит.

Александр Веденин: Если вы принимаете решение по дополнительному просмотру, вы должны принять то решение, которое вы увидели на экране. Вы не можете говорить: «Ребята, тут камера стоит неправильно, поэтому мы решать будем иначе». Вы не можете, вам нечего обсуждать! Вы увидели на экране, какое там ребро — это и будет ваше решение. Что вы увидели — это уже другой вопрос. Насколько правильно вы увидели — это зависит от того, где стоит камера.

Ледокол: Но есть ведь и другая история. В тех же самых правилах написано, что любые сомнения, любая неуверенность разрешается очень просто — в пользу спортсмена. Если я большой специалист, то я прекрасно знаю об этих ошибках или ловушках ракурсов камеры. Даже когда я сам комментирую соревнования, смотрю и понимаю, что этот ракурс плохой, неудачный, он не даёт обзора — я так и говорю, что этот ракурс совершенно обманчивый, то есть я не уверен. Получается, всё в пользу спортсмена — и это в правилах записано. То есть тут ведь все довольно однозначно.

Александр Веденин: Эти фразы, которые вы сейчас привели, насчёт «в пользу спортсмена» — это не записано сейчас. Это было раньше, когда не было никаких видеоповторов и технической бригады. Сейчас это не записано, потому что предполагается, что на камере всё достаточно точно видно.

Могу даже привести пример с Юной Ким и Аделиной Сотниковой — тогда это очень активно обсуждалось международной общественностью. У Сотниковой всегда было неправильное ребро на лутце. И когда она катала произвольную программу и прыгала тройной лутц с тройным тулупом, похоже, — я сейчас не утверждаю — что у неё было неправильное ребро на лутце. Но я видел повтор с той камеры, которая записывала для технической бригады. Там вообще не видно никакого неправильного ребра. Не видно! Что хотите, то и делайте!

Я помню историю, когда чемпионат мира, по-моему, 2006 года, выиграла американская девочка, Кимми Майснер, которая прыгала в то время тройной аксель. Она прыгнула его точно в недокрут, на ход вперёд — и это показала телевизионная камера при повторе. Но у телевизионной камеры, когда они показывают, есть большое преимущество: там снимают три или четыре камеры. И режиссер показывает то, что уже получилось в результате съемки этих четырех камер. А у технической бригады одна камера. Почему они до сих пор не перейдут на ту же систему, что и телевизионщики, я не понимаю, не знаю. Но это реальная ситуация, когда в той камере, которой снимала техническая бригада, не было видно, что у Кимми Майснер было приземление на ход вперёд.

Так что тут еще плюс к тому, что я сказал до этого: чем моложе техническая бригада, тем больше они чувствуют свою ответственность за то, чтобы найти ошибку, потому что если они ее не увидели, то они ничего и не нашли, и их вроде как зря туда посадили.

Ледокол: Но, с другой стороны, существует и проблема того, что кому-то что-то «моргают», не находят, не ставят недокруты или даже понижение. Она тоже ведь не с потолка взята. Такая проблема есть. То есть кому-то придумывают то, чего нет, а другим наоборот откровенно и нагло «моргают», хотя известно, что тот фигурист или фигуристка никогда тот или иной прыжок не докручивала.

Александр Веденин: Вы знаете, насчёт того, что «моргают», и какого-то постороннего влияния, я бы не стал обсуждать, потому что это такая безнадежная тема, из которой мы никогда не выберемся — честное или нечестное судейство.

Ледокол: Я тему честного судейства сейчас не хочу поднимать, я просто про факты говорю. Есть же такая проблема?

Александр Веденин: Проблема того, что увидел, а что не увидел, объясняется самыми разными причинами. Дело в том, что я сам технический специалист, получил эту категорию в Америке. Я судил национальные чемпионаты и знаю, как это происходит и как трудно правильно принять решение.

Как принимается решение? В технической бригаде сидят три человека. Когда проходит просмотр повтора элементов и два человека сказали «за», то третий может говорить вообще всё, что он хочет — это уже никого не интересует. Два из трёх приняли решение «за» или «против» — это решение окончательное. То есть когда происходит повтор элемента и все втроём смотрят: приземление на ход вперед — значит, полоборота или четверть недокручена. Двое сказали полоборота – всё, дискуссия заканчивается, а иначе она может продолжаться вообще до завтра. Это вот так происходит. Поэтому кто тут на кого и как влиял…

Ледокол: Как-то раз проводился чемпионат — по-моему, это был чемпионат Москвы по младшему возрасту. В России очень хороший показ, на YouTube обязательно все эти соревнования транслируются, Вы должны это знать. И зрителям, кроме всего прочего, включали судейскую камеру в трансляции. И все видели, как идет пересмотр прыжков в технической бригаде.

Там одна девочка прыгнула сложный прыжок, и он выглядит плохо. Но прыжок как прыжок — засчитаем? Засчитаем. Причём приговаривая: «Мы так судим».

Прыгает другая девочка – конкурентка. Прыжок выглядит хорошо, его тоже надо засчитывать. Один из трех говорит: «Нет, давайте пересмотрим». Пересмотрели. Двое других говорят: «Засчитываем, все хорошо». А тот говорит: «Нет, давайте пересмотрим еще раз, помедленнее». Снова пересматривают. Опять двое подтверждают, что в докрут. А он говорит: «Нет, давайте покадрово». То есть, обратите внимание, не то чтобы элемент манипуляции, но элемент такого влияния здесь даже на таком простом примере всегда присутствует и всегда есть.

Александр Веденин: Может быть, когда вы сидите на заседании, обсуждаете какую-то проблему и ваш начальник говорит, что он такого мнения. Он имеет больший вес, и, возможно, поэтому вы с ним согласитесь. Но реально, официально решение принимается таким образом: два из трёх сказали, пришли к одному мнению — оно является решающим.

На самом деле у технической бригады на все пересмотры, на всю программу не больше 2 минут. И за это время надо закончить все обсуждения и вынести окончательное решение. На этом всё заканчивается. Есть люди, которые настаивают на пересмотре, на покадровом пересмотре, как вы рассказываете. Так бывает, конечно, в реальной жизни, но вообще быть не должно.

Ледокол: Я прошу прощения за столь подробное освещение темы, просто зрителей и болельщиков вся эта кухня, кулуары очень интересуют. Но у нас, конечно же, тема заявлена другая. Я надеюсь, что всем такое лирическое, по-настоящему пушкинское отступление понравилось — на тему рёбер, судейства.

Возвращаясь к чемпионату России, мы уже про мужчин начали, но я хотел бы все-таки к девочкам вернуться. Как-то мы обошли вниманием всех остальных. Поговорили про лидеров, про Усачеву, Хромых, Туктамышеву, Нугуманову. Есть ещё Ксения Цибинова от очень перспективного, интересного тренера из ЦСКА, Сергея Давыдова. Про неё хотелось бы что-нибудь услышать.

Александр Веденин: Вы знаете, она мне очень понравилась. Я ее видел в первый раз. Я обратил на нее внимание и стал интересоваться, потому что увидел ее на льду и не знал её имени, от какого она тренера. На мой взгляд, она выглядит очень перспективной, и тренер работает очень хорошо. У него уже появилась масса воспитанников, в основном воспитанниц, которые хорошо себя зарекомендовали и здорово выступают и на юниорских, и на взрослых соревнованиях. Думаю, что появилось новое, интересное лицо в российском фигурном катании.

Он сам очень хорошо катался, очень добротно. У него был прекрасный тройной аксель — один из лучших. Самому прыгать тройной аксель хорошо, а научить хоть кого-то одинарному акселю — это вообще совсем не одно и то же, а две большие разницы. Но у него, похоже, получается, он работает и всё время привозит какую-то хорошую продукцию. В частности, Цибинова мне понравилась. Ещё у него была девочка Фролова.

Ледокол: Да, Анна Фролова — тоже у него занимается.

Александр Веденин: Очень приличная, добротная работа. Ей не очень чисто удалось откататься, в отличие от Цибиновой, но она — очень хорошая и, на мой взгляд, перспективная девочка.

Ледокол: Есть у Ксении Цибиновой шансы попасть на чемпионат мира?

Александр Веденин: Вы знаете, боюсь сказать. Дело в том, чтобы попасть и выступать на чемпионате мира, надо еще иметь какой-то опыт. Я не знаю про её опыт, потому что я её лично увидел в первый раз. Но она мне очень понравилась как на тренировках, так и на соревнованиях.

Ледокол: У Ксюши с опытом не очень хорошо. К сожалению, большого опыта нет.

Александр Веденин: Не очень хорошо — это примерно никакого нет. Говоря о выступлении на чемпионате мира, надо иметь опыт международный. А у неё этого опыта нет совсем, по-моему?

Ледокол: В прошлом сезоне она на одной из «бэшек» серии челленджеров выступала, но это практически всё, если правильно помню.

Александр Веденин: Да. Но, мне кажется, выступление на турнире «В» серии челленджеров — это меньший опыт, чем выступление на чемпионате России, потому что здесь уровень конкуренции просто зашкаливает и недоступен никакому челленджеру. На чемпионате России уровень значительно выше, чем на любом Гран-при.

Конечно, очень хочется дальше наблюдать за работой Сергея Давыдова, чтобы она у него получалась. Я не сомневаюсь, что у него будут девочки с четверными, потому что у них хорошая техника.

Ледокол: Так уже есть! Уже прыгает, хотя еще с небольшими недокрутом, но прыгает же.

Александр Веденин: Самоделкина?

Ледокол: Да, Софья Самоделкина. Четверной сальхов и не только.

Александр Веденин: По-моему, не только. У него ещё кто-то прыгает?

Ледокол: Там еще совсем юная Гордеева тоже показывала четверной прыжок. Берестовская Елизавета с четверными тулупами. Максим Белявский. И многие на подходе. Там уже целая школа.

Александр Веденин: Приятно, что в тренерском цехе российской сборной появился еще один хороший тренер, который добивается своего признания не разговорами и скандалами, а реальной и очень убедительной работой.

Ледокол: Да, это всегда подкупает, когда показ результатов идёт на льду, а не на страницах газет.

Чтобы закончить тему девочек, я обязан был спросить про Цибинову. История очень простая: они все почти в одни баллы приехали – Нугуманова, Туктамышева, Цибинова. Де-факто и де-юре получается, что они — соперницы, хотя, конечно, перспективы и опыт у всех очень различны.

Но если говорить про оставшихся за кадром – тут и Мария Талалайкина, и Софья Самодурова с Анастасией Гуляковой, Анна Фролова, Станислава Молчанова, Анастасия Тараканова, Арина Онищенко, Станислава Константинова, Валерия Костина. Кого-то ещё можете выделить, кто в душу запал?

Александр Веденин: Мне ещё запомнилась Талалайкина. Почему запомнилась? Я её не видел раньше. Видел Гулякову на паре других стартов и в Москве на Гран-при, где она очень убедительно выглядела и выступила. Ее уже там было видно, причём на тренировках в Москве, не сейчас, не в Челябинске. На тренировках в Москве она прыгала тройной аксель, всё время недокручивала, но была очень близка к выезду.

Талалайкину я впервые увидел здесь, на этих тренировках и соревнованиях.

Ледокол: У Марии третий подряд чемпионат России, она тоже из группы Рукавицына. В общем, работа тренера тоже видна невооружённым взглядом.

Александр Веденин: Да, очень хорошо! Очень активная, быстрая и технически хорошо оснащенная — достаточно серьёзный претендент на сборную команды страны.

Ледокол: То есть ещё понравилась Талалайкина?

Александр Веденин: Да. Конечно, ещё нравится Самодурова — как она может не нравиться?

Ледокол: На YouTube, я вижу, спрашивают про Тараканову.

Александр Веденин: Тараканова… трудно мне что-то сказать. Она так достаточно, я бы сказал, на этом фоне средне тренировалась. Очень неплохо выглядит. Вы знаете, на самом деле из этих 18 человек плохо не выглядел никто. Они выглядели или хорошо, или еще лучше. Вот так это примерно выглядело. И Тараканова выглядела хорошо. Я читал про её сложную судьбу. И пока на этом чемпионате она снова стала сложной.

Жалко, конечно, мне Самодурову, что как-то она немножко притормозила в своем росте после блестящего чемпионата Европы. Она очень интересная, очень активная, очень эмоциональная, красивая девочка. И, конечно, хорошо бы все-таки поактивнее прогрессировать, потому что после того сезона, где она выиграла чемпионат Европы, я ожидал от нее большего и более быстрого роста. А пока это выглядит примерно поддержанием того уровня, которого ей в свое время хватило на тот чемпионат Европы. На звёздный её момент.

Поэтому ещё кого-то выделить из девочек очень трудно. Как я и сказал, мне понравились все. Я смотрел эти разминки — и первую, и последнюю — с восторгом, с удовольствием. Такого количества таких прекрасных девочек, конечно, мы в Советском Союзе не видели. И, честно говоря, даже и не мечтали.

Ледокол: Всё течёт, всё меняется. В Советском Союзе танцы были на высоте, а у нас сейчас танцы не очень… Но о танцах впереди.

Александр Веденин: Прекрасные танцы, ну что вы! Да, какое-то время мы отстали и перестали выигрывать золотые медали, но танцы-то прекрасные. И первая пара, и вторая… Правда, какая сейчас первая, а какая вторая — сказать трудно. Но, по крайней мере, кто первые три пары, понятно. В каком порядке они станут — мы увидим. Но первые три пары выглядят прекрасно. Прекрасно, изумительно! Красавицы невероятные, очень интересно и технично катаются, очень хорошо прибавили все три.

Очень высокий уровень танцев. Просто было трудно выиграть — сначала у канадцев и американцев производства Марины Зуевой и Игоря Шпильбанда, а потом оказалось трудно выиграть у французов, которые просто открыли вообще новую страницу, пошли другим путем и предложили совершенно новые образы. И в артистическом плане, и в плане постановок, и в техническом плане они были прекрасны. То, что на чемпионате Европы удалось у них выиграть Синициной и Кацалапову, а точнее, Жулину — это восторг, это прекрасно! Я думаю, что эта конкуренция продолжится. И, конечно, Степанова/Букин не хотят уступать лидирующих позиций, они будут продолжать соревноваться и с Синициной/Кацалаповым, и с французами, и со всеми теми, кто ещё приедет на чемпионат мира. Я надеюсь, что все приедут.

Ледокол: Вы говорили про три первые пары. То есть это как раз Синицина/Кацалапов, Степанова/Букин и третья пара Загорски/Гурейро. А если говорить про тех, кто за ними — видна она, смена?

Александр Веденин: Мне очень понравилась пара, которая стала третьей на чемпионате России.

Ледокол: Скопцова/Алешин.

Александр Веденин: Скопцова/Алешин, да. Прекрасно, замечательно выглядят, катаются, хорошие программы… То есть это вполне хороший задел, хорошее подспорье для сборной команды России. И я думаю, что просто так они конкуренцию никому не уступят.

Мне очень понравились Аннабель Морозов и Андрей Багин — прекрасная работа, как обычно, у Коли Морозова. Прекрасная программа, и они интересно катаются, интересно выглядят. Уж как-то сильно им не повезло с коротким танцем, потому что они там упали большее количество раз, чем вообще допустимо для всех пар за целый сезон.

Ледокол: С ними это не в первый раз, к сожалению, случается.

Александр Веденин: Такое бывает в танцах, но редко. Но пара интересная, красивая, и очень хорошие программы. Если это работа Николая Морозова, то вот эту работу, как обычно, он сделал хорошо. Вот они мне тоже понравились.

Ледокол: Они на шестом месте, а те, которые на четвёртом, на пятом — Шевченко/Еременко, Худайбердиева/Базин?

Александр Веденин: Мне вот Морозов/Багин понравились больше, чем пары, которые стоят перед ними. Но надо учитывать ещё, что они заняли это место благодаря своему замечательному короткому танцу, где они на попе сидели вообще дольше, чем стояли на коньках.

Ледокол: Да, случилась, конечно, настоящая катострофа у ребят.

Александр Веденин: Да. Коля чуть не получил инфаркт в процессе этого всего.

Ледокол: Как Вы относитесь вообще к разговорам, к рассказам про то, что в танцах всё предрешено, что в танцах всего лишь простая и глупая очередь, что там никуда не продвинуться, ничего не выиграть, со ступеньки на ступеньку, и жди, пока твоя очередь придет?

Александр Веденин: Знаете, это вообще самый такой логичный и простой вывод, который можно сделать из того, что мы видели в истории танцев. Но… Посмотрите, что произошло с французами. Они были прекрасны, выступали очень хорошо по юниорам. Потом попали на взрослые соревнования и, как это обычно происходит, заняли место во второй десятке. А уже на следующий после этого год они выиграли чемпионат мира. То есть такое тоже бывает.

Ледокол: Есть примеры из ряда вон. Но, в общем смысле, это отдельные примеры.

Александр Веденин: Я никогда не относил себя к специалистам в танцах, но это более сложный вид для судейства, на мой взгляд. Объективных критериев значительно меньше. Вот вышла совершенно роскошная красавица Аня Щербакова, напрыгала немыслимо совершенно на уровень второго этажа, каталась выразительно, просто как звезда балета, — и вот она выиграла. Все критерии очень очевидны и легко осязаемы. А в танцах более, так сказать, индивидуальная оценка… Хотя, знаете, тоже бывают самые разные и непредсказуемые реакции.

Я никогда не забуду эту историю, когда приехали Бестемьянова с Букиным на соревнования и привезли «Кармен» — гениальную программу, одну из лучших вообще в истории мировых танцев. И когда они это катали на тренировках, к нам подходили судьи из других стран и спрашивали: «Объясните, что это за трагедию они показывают на льду, что-то там какие-то ужасы. Что это такое вы привезли?» Говорим: «Ребята, это «Кармен». А они: «Ну и что это такое — «Кармен»? Либретто раздайте». Говорим: «Вы вообще в своём уме? Это «Кармен». Оказывается, есть люди, которые не знали, что такое «Кармен». Ну что делать? На Олимпийских играх, когда Женя Медведева катала «Анну Каренину», то судьи спрашивали: «Что такое «Анна Каренина»? Что вы нам мозги морочите, это вообще про что? Почему мы должны вообще это опознавать?»

Ледокол: В общем, культурный уровень некоторых не восхищает.

Александр Веденин: Это с одной стороны. А с другой стороны, когда Бестемьянова с Букиным катали ту же «Кармен», то в конце программы французская судья встала и разрыдалась. Такое тоже бывает. Поэтому вот так и судят. Одни не знают, про что это, а другая, которой вообще не разрешено шевелиться и надо сидеть приклеенной к своему стулу, не шевеля ни пальцем, ни глазом, встала и разрыдалась. Так что в танцах тоже бывает очень активное и очень эмоциональное судейство.

Ледокол: Танцевальный турнир на чемпионате России был на уровне?

Александр Веденин: Да, конечно. На чемпионате России всё было на уровне. Это даже не подлежит вообще вопросу или обсуждению. Всё было на уровне, на высочайшем уровне. Девчонки в танцах — красотки немыслимые, одна красивее другой. Причем можно проводить чемпионат по танцам, а можно конкурс красоты.

Ледокол: Но это всё-таки спорт, а не конкурс красоты…

Александр Веденин: Спорт должен быть красивым. Когда такая красотка, как Аня Щербакова, катается — конечно, это вызывает еще больший восторг, потому что она так красива. А уж в танцах-то это особенно и всегда было конкурсом красоты. И слава Богу, пусть так и будет. Это же прекрасно, что в этом плохого?

Ледокол: Согласен, согласен. Тогда к мужскому турниру. Про него мы уже начали — Михаил Коляда катался очень здорово.

Александр Веденин: Из тех, кто выступал на чемпионате России, и тех, кто может претендовать на высокие места на чемпионате мира, — это, конечно, Коляда. Это в первую очередь Коляда, а может быть, в единственном числе Коляда.

Мы посмотрим, в какую форму придёт Алиев, потому что это тоже очень серьезно и очень конкурентоспособно.

Хорош, конечно, Макар Игнатов со своим четверным риттбергером — это шедевр, прекрасно… Но, в целом, всё-таки эта программа, вся напряженность и класс катания в программе уступают четверному риттбергеру. Вот четверной риттбергер — это вылет в стратосферу, а потом вся остальная программа — это возвращение обратно на землю.

Ледокол: Макар Игнатов имеет некоторые проблемы с выносливостью. Не всегда его хватает до конца программы.

Александр Веденин: Вы знаете, конечно, имеются проблемы, но он вообще очень большой мальчик. Вот это всё тело протаскать четыре минуты на такой скорости по площадке очень трудно, поэтому он и имеет проблемы с выносливостью.

Жалко, конечно, что Самарин не успел восстановиться к чемпионату России и не успел прийти в нужную форму.

Ледокол: Саша Самарин на чемпионате был бледной тенью самого себя. Согласны?

Александр Веденин: Естественно. Но всё-таки все восторгались, что он доехал до чемпионата России и смог там выступать. И ковид, и больная спина — это как-то уж очень сильно, очень несправедливо к одному человеку. Вообще когда болит спина — это самая страшная травма, которая может быть у спортсмена. Если спины нет, то всё, тогда вообще мало на что можно рассчитывать. Позвоночник — это центр всей энергетики, и когда он повреждён, то неизвестно, чего ждать. Вспомним такого гениального спортсмена, как Женя Плющенко. Уж талантливее его трудно было представить человека, и даже этот человек, получив проблемы с позвоночником, всё-таки в конце концов сломался. Поэтому позвоночник — это не дай Бог.

Ледокол: Пожелаем всем спортсменам здоровья, пожелаем не иметь этих проблем.

Александр Веденин: Пожелаем вообще всем в новом году здоровья, чтобы никакие больше вирусы нас не отягощали, а короны были возложены на головы самых талантливых.

Ледокол: А не в носу находились. Но всё-таки если к мужскому турниру вернуться — Коляда на первом месте, Макар Игнатов, который сделал всё, что мог, и завоевал серебро. А вот дальше насколько хороши были все остальные? Да, Самарин не впечатлил. Но, кроме него, катали ещё и молодые ребята — Андрей Мозалев, Марк Кондратюк, Петр Гуменник, Артём Ковалёв, Егор Рухин, Евгений Семененко — как они Вам?

Александр Веденин: Вы знаете, Кондратюк, конечно, молодец, что он выдержал эту борьбу, доборолся до конца и получил свою заслуженную медаль. Но как-то к числу надежд российского фигурного катания я бы его поостерегся относить. Во всяком случае хотел бы посмотреть еще что-то и где-то.

Мозалев, конечно, неудачно в этот раз прокатался, к сожалению. Он вообще такого количества не срывает никогда. Из предыдущих турниров, которые я видел, он, пожалуй, один из стабильных спортсменов и умеет бороться лучше, чем подавляющее число остальных.

Ледокол: Не бросающий программы, несмотря на ошибки.

Александр Веденин: Да. И готов бороться за каждый элемент. Но вот тут как-то не сложилось. Мне очень нравятся Гуменник и Семененко — это ребята, которые явно прогрессируют. У них есть старты, где все получается хорошо, и тогда они выглядят просто прекрасно. Они выглядят как очень перспективные спортсмены. Вот, пожалуй, этих трех бы я выделил. Жалко, конечно, что мы не увидели Даниеляна, очень интересно было бы.

Ледокол: Возможно, к финалу Кубка, к следующим соревнованиям… Я уверен, что все, кого мы здесь не видели, — и Дима Алиев, и Артур Даниелян, может быть, еще кто-то — кровь из носу постараются выйти на какой-то уровень, принять участие, например, в финале Кубка, если тот самый большой отбор будет именно на финале Кубка России.

Александр Веденин: Ну да, мы узнаем, где будет этот большой отбор. Скорее всего — это логично — на Финале Кубка, как это было в прошлом году. Поживем — увидим, дай им Бог здоровья и подготовиться в лучшем виде к этому отбору.

Ледокол: Если про остальных ребят сказать — Шулепов, Ковалев, Рухин, Лежеев, Зотов, Мурашов, Яблоков, Варакин, Катичев, Петров, — кого-нибудь можете выделить?

Александр Веденин: Очень уверено, очень активно катался Ковалев. Мы даже сидели и обсуждали, что с такой фамилией, наверно, он должен был подняться повыше. Не получилось подняться повыше, поскольку просто конкуренты не дали ему этого сделать.

Ледокол: Да, он проиграл три десятых балла Гуменнику.

Александр Веденин: Гуменник тоже откатался не самым лучшим образом, он мог бы тоже лучше. Но Ковалев выглядит достаточно перспективно и неплохо. Причем не первый старт он достаточно хорошо катается.

Мне в принципе понравилась группа от Вики Волчковой. Ребята активные, хорошо наученные и владеющие четверными прыжками достаточно уверенно.

Ледокол: Спортсмены «Москвича» — это Илья Яболоков, Егор Мурашов, Артем Зотов.

Александр Веденин: Да. Мне понравилось, как она работает. Я вообще к ней очень хорошо относился, когда она была спортсменкой, и похоже, она работает хорошо как тренер тоже. Это не всегда бывает, но у нее получается, и хочется ей пожелать успехов на этом пути. Пока это выглядит, в общем, очень-очень неплохо и перспективно, обнадеживающе.

Ледокол: Там у нее и другие ребята есть, в том числе и на юниорском первенстве России будут участвовать ее ученики.

Александр Веденин: Да, я это слышал, но сам не видел, к сожалению. Я не достаточно хорошо знаю всех ее ребят, чтобы на эту тему разговаривать.

Ледокол: Получается, мы обсуждаем женский и мужской турниры, и речь идет не только про спортсменов и их прокаты, но и про тренеров — Тутберидзе, Мишин, Давыдов, Рукавицын, Волчкова… То есть можно говорить об очень серьезной тренерской школе, выстроенной системе — тут сразу же думаешь про работу федерации. Это ведь их область в том числе.

Александр Веденин: В том числе да, это их область, и я надеюсь, что они помогают тренерам и с ними хорошо сотрудничают. Знаете, то, что сделала команда Тутберидзе, — это на сегодня недостижимый уровень для всего остального мира, поэтому о них можно говорить только с придыханием и восторгом.

Достаточно того, что мы увидели на чемпионате России, — даже этих двух звезд. Не звездочек, а просто звезд. Щербакова и Валиева — уже достаточно, чтобы снять шляпу перед этой тренерской командой. Причем — я уже об этом говорил и в прошлый раз, и в этот — эта тренерская команда продолжает прогрессировать. Ведь они раньше были известны и заметны тем, что их спортсмены и спортсменки прыгают немыслимые сложности. Сейчас они стали кататься и представлять свои программы по-другому, они стали представлять не просто потрясающие прыжки, а законченную работу, законченный продукт, которым является вся программа.

Тут, я вижу, идут строчки, видимо, с замечаниями и вопросами наших слушателей, где спрашивают, какого я мнения про Акатьеву, Петросян, Садкову. Восторженного мнения. Восторженного! Акатьеву я видел, когда ходил на тренировки Тутберидзе. Она на меня произвела совершенно потрясающее впечатление. Это было два года назад. Эта кроха летала по льду и боролась за каждый элемент совершенно потрясающе. Такая тренировочная дисциплина, которую она показывала, меня потрясла. Потом уже я видел её прокаты на Кубке Москвы, Кубке России. Это, конечно, совершенный восторг, вполне вероятно, следующая звезда. Я думаю, что мы её скоро увидим, в том числе на соревнованиях по взрослым, если ей не помешают переместиться на соревнования по взрослым наши, скажем так, недруги из Международной федерации.

Ледокол: Новаторы в кавычках.

Александр Веденин: Новаторы, да. Новаторы из серии, что «раньше трава была зеленее, а девушки моложе». Хотя интересно насчёт девушек моложе… Большая часть тех, кто предлагает сейчас увеличить возраст, совсем не мужская часть населения. Поэтому, чем они там руководствуется, сказать трудно. Но вы сказали, что это отдельная тема нашей беседы, и мы, возможно, о ней побеседуем отдельно. Я уже высказался на страницах журнала «Фигурное катание» по поводу возраста, но эта тема никогда, видимо, не будет исчерпана. И даже больше.

Ледокол: Ваше мнение всегда интересно читать. У нас такое ощущение, журналисты, средства массовой информации то ли ангажированные, то ли ленивые, и очень многие вопросы они освещают лишь с одной стороны, с одной точки зрения. Очень часто какое-то оппозиционное, противоположное мнение и не найти. В этом смысле Ваши высказывания, статьи и мнение для меня лично были как глоток свежего воздуха.

Александр Веденин: Спасибо. Вы знаете, всё-таки я всю жизнь в этом живу, в этом холодильнике. Когда меня спрашивают: «Сколько вам лет, Александр Дмитриевич?», то я говорю: «Ребята, для каждого тренера чемпионат страны, где его спортсмены отбираются в национальную команду, — это как три года жизни. Вот эта одна неделя — это как три года жизни. Каждый чемпионат мира, где выступают твои спортсмены — это как пять лет жизни. У меня было двадцать пять чемпионатов мира и пять Олимпийских игр — мне порядка двухсот пятидесяти лет».

Ледокол: Бесконечная жизнь…

Александр Веденин: Да. Я в этом живу и этим живу, поэтому не могу об этом не думать и не могу за этих ребят — я имею в виду и тренеров, и спортсменов — не переживать и не волноваться. Я знаю, чего стоит эта работа, которую делают в группе у Тутберидзе.

Кстати, Серёжа Дудаков в своё время был в сборной команде СССР давних лет. Он не катался особенно выразительно, не прыгал большое количество сложных прыжков. Но то, как он двигался, какую технику он демонстрировал благодаря Виктору Николаевичу Кудрявцеву, его тренеру, — он был одним из самых технически хорошо и грамотно наученных спортсменов в сборной команде СССР, где было много спортсменов значительно талантливее, чем он. И вот эти свои навыки, представления о том, как кататься, я думаю, он успешно передает своим ученикам. И дай им Бог ещё много сделать хорошей интересной работы, что они делают сейчас. Они не разговаривают и не обсуждают, кто как делает — они делают это сами и доказывают работой свои представления о фигурном катании.

Ледокол: Растут ученики, но растут точно так же и тренеры. Если можно говорить про учеников, про фигуристов, что у кого-то всё лучшее еще впереди, чей-то пик еще в будущем, кто-то раскроется ещё сильнее — точно так же можно говорить и про тренеров. Собственно, мы тренеров сегодня называли очень многих, и практически про каждого можно сказать, что всё впереди, в будущем у них еще больше успехов, ещё больше тренерских в том числе побед.

У нас ещё один вид остался неосвещенным. Про парный турнир хочется всё-таки услышать. Парный турнир тоже выдался по-настоящему напряжённым, интересным и драматичным.

Александр Веденин: Я уже сказал несколько слов, что такого количества пар, которое было представлено на чемпионате России, сильных и стильных пар, столько нет во всём остальном мире вместе взятом. Конечно, борьба была очень напряженной, и в связи с этим не у всех пар получилось показать свой максимум, все не обошлись без ошибок.

Я рад, что вернулись на пьедестал и в позицию лидеров Тарасова и Морозов, но в произвольной программе у них тоже не обошлось без серьезных ошибок. То есть они до конца программы просто не дотерпели.

Ледокол: Да, в самом конце программы случилось падение на выбросе.

Александр Веденин: Не дотерпели, допустив две очень грубые, не нужные, не обоснованные ошибки. То, как он сделал последний выброс, где он ее так, как бы это сказать тактичнее, швырнул, что хорошо еще, что она осталась жива. И потом допустили ошибку, вообще-то совершенно необъяснимую, на вращении.

Вот только я сказал это, как увидел тут же запись вопроса (в чате): «Зачем выброс в конце программы? Для меня это загадка». Вы знаете, люди позволяют себе в конце программы делать то, что у них стабильно и в чём они уверены. Но бывают ошибки. Вспомните совершенно замечательную, гениальную пару Савченко/Шолковы — немецкую пару с украинской девочкой Аленой Савченко. Они же на протяжении нескольких лет в конце программы делали выброс тройной аксель. Вот это действительно сумасшествие, совершенно необъяснимое, потому что тройной аксель у них вообще никогда стабильно не получался. Он у них получался только, как говорит Алексей Николаевич Мишин, в день прыгуна, когда вот так звёзды встали, что прыжки получаются.

Благодаря Алексею Николаевичу у меня появилось такое выражение про отдельных спортсменов, что сегодня нелетная погода. Я говорю: «Вы знаете, у нас сегодня аэропорт закрыт и взлетать не получается». Так вот у Алены Савченко выброс тройной аксель получался очень редко в день прыгуна, но они его прыгали на протяжении нескольких лет в конце программы. Почему в конце программы? А потому что уже всё закончилось, и теперь еще в конце «на ура», на удачу… Но она вообще отчаянная, потому что когда у тебя нестабильный тройной аксель, то можно не только его сорвать, а можно ещё на голову приземлиться. Это же не перекидной прыжок. Вот так они и делали.

Почему Тарасова/Морозов сделали в конце программы выброс? Значит, они уверены в том, что они его делают хорошо. На самом деле, выброс-то был сальховский, и они его всегда раньше делали уверенно и технически хорошо. Насколько стабильно — это им виднее, но технически хорошо делали. То есть такой ошибки никак не предполагалось. Тут уже всё прошло «на ура», вся программа. Спортсмены же тоже понимают по ходу программы, что с ними происходит и сколько они баллов теряют или приобретают. И как ты не пытайся отвлечься, в мозгах всё равно этот калькулятор крутится.

Ледокол: Все равно ты об этом думаешь…

Александр Веденин: Все равно, даже когда ты не хочешь об этом думать. Знаете, как всегда спортсмены говорят… Мы даже иногда это видим: вот они выходят на старт и руками затыкают уши, чтобы не слышать баллов соперника.

Ледокол: Да, бывает.

Александр Веденин: Это ерунда, конечно, все, потому что ты все равно это услышишь и увидишь. Достаточно одного полувзгляда, и ты уже видишь эти баллы. Ты не хочешь на них смотреть — они тебе сами прыгают в глаза. И потом вот этот калькулятор всю программу в голове крутится, даже когда ты не видишь баллов, которые перед тобой кто-то получил. Когда ты катаешься, понимаешь, что происходит, где что накручивается, где что теряется. Может быть, у них было ощущение, что все уже хорошо, все получилось, и тут, знаете, черт не спит. Жалко, конечно, потому что программа была хорошая и прокатана была «на ура». И они вернулись, вернулись в этот драйв. Вернулось катание программы наотмашь. Они так катались раньше, потом это как-то стало теряться. Сейчас они снова вернулись в это ощущение, и дай Бог, чтоб они это продолжали. Я не уверен, что вот так на самом деле они выиграли, а не Бойкова/Козловский. Те катались все-таки почище и тоже очень хороши. Кто бы из этих двух пар ни выиграл — это был бы достойный чемпион России. Достойный.

Ледокол: На самом деле и Павлюченко/Ходыкин катались очень хорошо. Три пары были по-настоящему на высоте.

Александр Веденин: Из этих трех пар Дарья Павлюченко и Денис Ходыкин прокатали для себя максимально хороший вариант, выглядели очень убедительно, вполне на пьедестал чемпионата мира. Но посмотрим, как это все произойдет в конце марта. Я надеюсь, что там будет что-то происходить.

Я занимался программой развития в Китае, и мне повезло несколько тренировок провести вот с этой китайской парой, чемпионами мира. Я был потрясен. Они работают фантастически. Это вообще не юные ребята, они уже достаточно опытные, миллион травм в каждом месте. Как они работают! Рядом с ними на площадке работала еще группа из восьми молодых пар, которых китайцы отбирают по всей стране, привозят в центр парного катания, где эти ребята за счет государства живут, тренируются. У них задача — войти в сборную команду страны. Или поехать обратно на рисовые поля, не знаю. Так эти молодые ребята, у которых есть угроза вернуться на рисовые поля, работают хуже, чем чемпионы мира, которые уже все умеют и у которых все есть. Потрясающе работают. Соревноваться с ними очень сложно. Очень хочется пожелать нашим парам, чтобы у них это получилось, что они смогут соревноваться с этими китайцами. Но должен сказать, что они, пожалуй, одни из самых уважаемых спортсменов.

Ледокол: Александр Дмитриевич, это Вы про знаменитую китайскую пару Суй/Хань? Вот у меня даже фотография нашлась. Смотрите, вспоминайте, как это было.

Александр Веденин: Да. В моей биографии мне повезло работать со спортсменами, которые тренируются совершенно потрясающе. Невероятно!

Был Витя Петренко. Когда он катался, вместе с ним в группе, приехавшей из Одессы, было еще пять мальчиков, один талантливее другого. Причем Витя Петренко в группе был не самым талантливым — его младший брат Вова был даже талантливее, чем Витя, двигательно. Но интересно, что ребята очень хорошо тренировались, катались. Так вот когда Витя был на льду, вся группа работала, как часы. Когда Вити не было на льду, они все тоже прилично катались и работали, но это было не то же самое. Очень интересно.

Вторым таким спортсменом потрясающей работоспособности был Эван Лайсачек. Он двигательно менее одарен, чем, я не знаю, Женя Плющенко и многие из его конкурентов, тот же Джонни Вейр. Но характер, сила воли такая, что он может работать 24 часа 7 дней в неделю и будет рад прийти на лед еще. Когда однажды у нас был летний сбор, где он работал в основном с Виктором Николаевичем Кудрявцевым и еще какое-то время со мной, он пришел на тренировку совершенно явно простуженым. Заболел. Я ему говорю: «Эван, ты сегодня произвольную программу катать не будешь, а будешь делать вот то-то и это». Он помрачнел взглядом, кивнул головой и отъехал. Поехал к Кудрявцеву. Через пять минут ко мне подъезжает Кудрявцев, у которого не очень с английским, и говорит: «Саш, скажи ему, пожалуйста, что ему нельзя сегодня катать произвольную программу, он больной». Я в ответ: «Витя, я ему это сказал три минуты назад». Эван понял, что ему обоих не обойти, оба придерживаются одного мнения. Он заплакал, что ему не дали катать произвольную программу. Вот такой спортсмен.

Ледокол: Ничего себе. Впечатляет Ваш рассказ.

Александр Веденин: И эта китайская пара — еще один пример какой-то немыслимой работоспособности, ответственности и честного отношения к тому, что они делают. И я надеюсь, что российским парам удастся с ней конкурировать.

Ледокол: Судьи таким образом расставили их на пьедестале: Тарасова/Морозов на первом месте, Бойкова/Козловский на втором, Павлюченко/Ходыкин на третьем. Хотя, конечно, расставлять тут, выбирать было очень сложно.

Александр Веденин: Но единственное, что я хочу сказать, все-таки Бойкова/Козловский классом несколько повыше, чем Павлюченко/Ходыкин. Те классные, очень хорошие, здорово катали и еще все чисто сделали. Но то, чему и как учит Тамара Николаевна Москвина, — это несколько другая лига. Они превзошли своих конкурентов по классу. Тарасова/Морозов, конечно, того же класса, и, в общем, можно обсуждать, кто из них должен был быть первым, кто вторым. Хотя что обсуждать, когда уже судьи приняли решение — они там сидят, у них есть для этого знания, полномочия и все основания для принятия своего решения.

Ледокол: Да, обсуждать это уже большого смысла нет, но можно обсудить, наверное, другой вопрос. Вот история с отъездом Тарасовой и Морозова в США и их тренировками там. Кто-то говорит, что это правильное решение, кто-то говорит, что неправильное. Вот смотрите, здесь они катают и занимают первое место. И неожиданный вывод, который отсюда можно сделать, — ведь тренировались они не в Соединенных Штатах: из-за коронавируса они вынуждены были сменить место тренировок, тренировались опять в России, искали здесь варианты, было всё сложно. Получается, они выиграли, и вроде бы нужно сказать, что тренировки в США — правильное решение. Но выиграли-то они как раз не потому, что уехали в США, а потому что тренировались здесь. Тут получается вот такой ребус.

Александр Веденин: Вы знаете, сказать «потому что…», когда что-то произошло, очень трудно, ведь это целый комплекс причин. Они тренировались там, делали базу и программы там, и с этой базой и программами они приехали уже готовиться к чемпионату сюда. Что сыграло большую роль? Я не берусь сказать, не знаю ничего про их подготовку и не видел их тренировки ни там, ни здесь. Но всё это вместе и создало такой результат.

Ледокол: Так ведь уехали же они не только что. И, тренируясь и готовясь там, и в прошлом сезоне, и даже в этом ничего особенного они не демонстрировали. И, действительно, неожиданно дело пошло на лад, когда на несколько месяцев они вернулись в Россию и тренировались уже здесь. Тема, может быть, не очень удобная и приятная. Но я не могу это не отметить, потому что вопрос-то, между прочим, очень резонный.

Александр Веденин: Тема очень сомнительная, что они приехали сюда, и поэтому всё получилось. И Алексей Николаевич Мишин, и Рафаэль Арутюнян формулируют подобную проблему совершенно одинаково: чтобы добиться реальных изменений со спортсменом, надо проработать 2 года.

В начале этого сезона к Рафаэлю Арутюняну хотела перейти Алиса Лю. К Арутюняну пришел папа и предложил ему взять Алису. Казалось бы, самый интересный материал в этом году — может быть, после Щербаковой и Валиевой. Арутюнян сказал: «Да, я могу за это взяться, но мне нужно 2 года, чтобы добиться реальных изменений, реальных улучшений. И я вам обещаю, что через 2 года мы получим результат». А папа отвечает: «Какие 2 года? Мне нужно завтра».

Ледокол: Этот вопрос по-разному звучит для разных спортсменов, но конкретно тут папа не прав, на мой взгляд.

Александр Веденин: Арутюнян сказал: «Вы знаете, завтра — нет, ни в коем разе». И отказался дальше вести эту дискуссию. Поэтому 2 года. И Мишин говорит то же самое. Когда он берется за работу, то, конечно, можно увидеть какие-то результаты по ходу дела, но основной результат может быть достигнут через 2 года.

Вот сейчас Тарасова с Морозовым проработали с Зуевой практически второй сезон. Что у них изменилось, чего они добились — сказать трудно. Ещё раз говорю, я не могу делать никаких выводов и предлагать заключений по этому поводу. Мы рассуждаем — примерно как на кофейной гуще гадаем. Я не видел, как они тренировались, работали ни там, ни здесь. Ничего не могу про это сказать. Ну просто ничего. Работал ли хорошо Траньков или нет? Наверное, хорошо. Если получилось удачно, значит, работал здорово. Вот и всё, простой вывод.

Ледокол: Справедливости ради, я всё-таки попытаюсь поддержать здесь дискуссию. Дело в чём: если бы, допустим, Тарасова и Морозов провалились и у них на чемпионате всё было плохо, то, конечно, можно было бы сказать: «Ну, а как же, что же вы хотели? Они несколько месяцев оторваны от тренировочной базы и тренируются не там. Вот тренировались бы они там, это была бы их заслуга. А то, что плохо, на самом деле не их вина». Получается, если плохо, то никто не виноват, потому что тренировались-то они здесь, а если хорошо, то, получается, тренировки здесь как раз ничего не значат. Тут тоже есть некое, наверное, противоречие, я не могу его не замечать.

Александр Веденин: Для того, чтобы вообще обсуждать такую тему, на мой взгляд, надо ориентироваться не на внешние происходящие события, надо знать, что происходит внутри группы, как проходит работа. Для этого надо быть в курсе того, что происходит внутри, а не смотреть снаружи и предполагать что и почему. Произошло так, как произошло. Почему и кто в этом больше принял участие? Это должен сказать тот, кто про это знает. А я про это не знаю.

Ледокол: Согласен. Всё так. Их дело катать, а наше дело обсуждать, анализировать. И вот эти три пары стояли на подиуме. Если говорить про тех, кто следом за ними расположился — Мишина/Галлямов, Панфилова/Рылов, то эти две команды тоже обращают на себя внимание.

Александр Веденин: Конечно. Мишина/Галлямов — прекрасная пара. Жаль, что у них не получилось, в Москве было получше. Я не сомневаюсь, что в ближайшем будущем получится ещё лучше, потому что они сами — очень интересные и, на мой взгляд, талантливые ребята. И они работают у тренера, который лучший в мире парного катания, вообще за всю историю парного катания. Поэтому я не сомневаюсь, что у них всё получится.

Мне очень нравится, как работает школа парного катания у Валерия Тюкова в Перми. Здорово они с супругой работают, там появляются интересные спортсмены. Следующая пара Кадырова/Бальченко — прекрасная совершенно пара, где девочка прекрасно двигается как одиночница, охотно и отчаянно идёт на все парные элементы.

И у Тюковых всё время получается хорошая работа в парном катании уже очень много лет. Их пары выходят на взрослый чемпионат России и вообще составляют конкуренцию там всем. Может быть, если не первым двум парам, то во всяком случае всем остальным. Они просто молодцы. Я перед Тюковыми снимаю шляпу. Я сказал Тюковы, потому что Павел Слюсаренко — это всё-таки их ученик, который стал с ними работать и им помогать. Поэтому прежде всего это их заслуга, в первую очередь я именно перед Тюковыми снимаю шляпу за всё, что они сделали, за огромное количество лет своей жизни в фигурном катании.

Ледокол: Да, такую школу поднять в регионе, не в двух столицах, дорогого стоит, конечно.

Александр Веденин: Да. До этого они работали в Ташкенте, а это вообще, мягко говоря, не центр фигурного катания. И там у них тоже получалось хорошо, они прилично потрудились. Потом, слава Богу, они всё-таки вернулись в Пермь, потому что всё-таки в Ташкенте фигурное катание не их профиль.

Ледокол: Вспоминаю последующие события, развал Союза, и слава Богу, что всё так сложилось.

Александр Веденин: Наверное. Я думаю, если бы они застали там развал, то они всё равно бы уехали в Пермь.

Ледокол: То есть из пар, которые не попали в медали, Вы выделяете Мишину с Галлямовым, Кадырову с Бальченко. Ещё кто-нибудь обратил на себя внимание?

Александр Веденин: Конечно, Панфилова/Рылов. Но у Аполлинарии Панфиловой я вижу явные проблемы с прыжками. Очень хочется верить, что она это преодолеет, но это очень непросто.

Ледокол: Да, не хватает им для побед тройных прыжков. Были бы они, и, вообще-то говоря, пара могла бы бросить вызов даже победителям.

Александр Веденин: Могли бы побороться за третье место… Но знаете, «могли бы» — это сослагательное наклонение, а оно у нас не применяется. У девочки проблемы с тройными прыжками, и очень хочется надеяться, что как-то общими усилиями это удастся поправить, потому что девочка хорошая: и красивая, и как парница выглядит прекрасно.

Очень смешно, я вот тут вижу, появилась запись одного из слушателей: «Я бы выбрал рисовые поля». Что я могу сказать в ответ? Я вам не советую выбирать рисовые поля. Не знаю, с чем вы сравниваете, но на рисовые поля советовал бы не попадать.

Ледокол: Понимаете, нас люди слушают, одновременно комментируют, обмениваются мнениями, шутят. Это такая шутка была, в стиле «услышал и пошутил».

Александр Веденин: Да, что вижу, то пою.

Ледокол: В общем, чемпионат России мы обсудили, по всем видам прошлись, похвалили организаторов, похвалили федерацию, кого-то и поругали немного, не без этого.

Александр Веденин: Похвалили всех, потому что все, кто в этом участвовал, сделали свою работу очень качественно. Все — и организаторы, и федерация, и тренеры, и спортсмены сделали все очень хорошо. Вижу, спрашивают, какой мой прогноз на чемпионат мира по женщинам. Я не буду прогнозировать, но я очень рассчитываю, очень надеюсь, что Аня Щербакова сможет победить. Если она сможет ещё раз так прокатать, совершить то чудо, которое она совершила в Челябинске, то у этого проката просто невозможно выиграть. Никому невозможно выиграть. Поэтому очень хочется на неё надеяться. Ну а что будет ещё дальше — сказать очень трудно. Ведь когда мы сегодня смотрим соревнования, то видим, что Рика Кихира уступает по уровню мастерства и Щербаковой, и Валиевой, и Трусовой. Это еще не означает, что так же произойдет на соревнованиях.

Ледокол: Да, лёд скользкий.

Александр Веденин: Вы знаете, соревнования, вообще в этом и состоят, что надо добиться максимума именно вот в эту минуту, в этот момент, в этом месте. Здесь и сейчас, как говорят японцы. Надо, чтобы это произошло здесь и сейчас, лёд действительно скользкий, и что произойдет — мы увидим. Конечно, Аня Щербакова лучше всех. Вот так, лучше всех, от слова абсолютно. Но это надо подтвердить непосредственно в день соревнований, особенно в короткой программе. Там ой как это всё сложно, ой как волнительно.

Стоимость элементов в короткой программе для спортсмена и тренера значительно выше, чем в произвольной. У нас даже есть такой критерий — освоение элемента, когда можно считать, что ты его освоил. Вот ты его выучил и начинаешь делать на тренировках — это первая стадия освоения элемента. Потом ты стал делать этот элемент в тренировочных прокатах, то есть в программе, исполняемой на тренировках. Потом ты исполнил этот элемент в произвольной программе на соревнованиях — это уже очень близко к освоению. И, наконец, ты его реально освоил, когда ты исполнил его в короткой программе на соревнованиях. То есть в короткой программе ценность элемента немыслима, зашкаливает. Поэтому там, конечно, даже не очень сложный элемент всё равно представляется безумно сложным.

То, что, скажем, Камила Валиева пошла на тройной аксель в короткой программе, — это блестяще, здорово! И правильно сделала, что пошла. Это безусловно риск, но этот риск был оправданным. То есть она была готова его там сделать. Но быть готовым сделать и сделать на самом деле — это вообще не одно и то же. Так что посмотрим, как это всё будет происходить.

Ледокол: А мне, в свою очередь, хочется пожелать нашим парням вернуть на родину 3 квоты в мужском одиночном. Эта задача будет не менее сложная, чем соперничество за победу в женском одиночном. Увы, всё непросто здесь.

Александр Веденин: В этой жизни вообще всё непросто, и в спорте особенно. Безусловно, мальчишкам вполне по силам вернуть 3 квоты на следующий год, на Олимпийские игры. И для Михаила Коляды вполне по силам, вполне реально завоевать медаль на чемпионате мира. Но для этого надо немножко прибавить к тому, что уже сделано и сделано хорошо. Так что пожелаем удачи нашим ребятам.

Ледокол: Да, пожелаем всем удачи на чемпионате мира. Скоро у нас между тем другие чемпионаты: в первую очередь чемпионат США через неделю стартует, а там мы и до юниорского первенства России доберемся. Будете смотреть эти турниры?

Александр Веденин: Конечно! Это очень интересно.

Вижу комментарий в чате, что Юдзуру Ханю был хорош на японском чемпионате. Он вообще всегда хорош. Его уже очень давно в мире фигурного катания зовут инопланетянином, потому что так, как он катается, кататься невозможно. Он не катается по льду — он над ним летает. А элементы, которые он показывает, выезжает из них, как будто его там какая-то вообще дополнительная сила выносит из прыжка, приземляет на лёд и делает роскошный выезд. Вот такими инопланетянами, на мой взгляд, сейчас к нему присоединились Щербакова и Валиева. Но Юдзуру так давно катается, и таким его уже привыкли считать. А девочки, на мой взгляд, только в первый раз показали, что они с той же планеты, с которой Юдзуру Ханю.

Он — уникальное, гениальное явление в мировом фигурном катании, четвертый в истории мирового фигурного катания двукратный олимпийский чемпион. Я имею в виду из мужчин. До него дважды выиграл Олимпийские игры Дик Баттон, а это вообще были пятидесятые годы. Обычно все чемпионы выиграют Олимпийские игры и после этого заканчивают. В новейшей истории Юдзуру — единственный из олимпийских чемпионов, кто после победы на Олимпиаде остался кататься дальше и выиграл вторые Олимпийские игры. И после вторых Олимпийских игр опять остался кататься дальше. Это невероятно раз, и это невероятно два.

Кстати, Ханю сам объяснил почему, а вот наша Международная федерация этого не понимает. Он остался для того, чтобы прыгнуть четверной аксель. Ханю поставил себе такую задачу. То есть он, двукратный олимпийский чемпион, считает, что прогресс мирового фигурного катания состоит в освоении вот этих немыслимых элементов. Когда Нейтан Чен увидел Сашу Трусову с четырьмя прыжками в четыре оборота, то сказал, что это взрыв мозга. Вот действительно большие спортсмены, великие спортсмены считают, что прогресс вот на этом пути. А наши, значит, руководители Международной федерации…

Ледокол: Не наши, не наши они…

Александр Веденин: Они из фигурного катания. Наши они или не наши — нам всё равно с ними жить и бороться. Вот они не видят прогресс в этом, а Юдзуру Ханю видит. Видит, выиграв две золотые олимпийские медали, будучи безумно популярным в Японии. Что такое популярность фигурного катания в Японии? Я сейчас не скажу точно, какой по популярности Юдзуру Ханю. Я знаю, что Мао Асада была в Японии пятой среди всех по популярности. На первом месте стоял император Японии, а вот Мао — уже на пятом. Я думаю, что Юдзуру Ханю стоит где-то на этом же уровне или ещё выше.

Ледокол: Наша слушательница Мария пишет: «Юдзуру может и за третье олимпийское золото побороться». Действительно, с тем уровнем прокатов, которые он «на всего лишь» чемпионате Японии продемонстрировал, не усложняя их, Юдзуру может побороться и за третье олимпийское золото. Он нашёл мотивацию для чемпионата Японии, а для Олимпиады и подавно найдёт. Логика тут очень простая.

Александр Веденин: Конечно. Но вы понимаете, что значит не усложняя? У него уже содержание программы безумно, невероятно сложнейшее. «Не усложняя» — это повторить вот это уже потрясающее достижение, это полёт на Луну. Хотя Юдзуру так же, как и наши девочки, тоже на уровне другой галактики. То, что он делал последние разы: четверной риттбергер, четверной сальхов, четверной тулуп. И он ещё в принципе умеет четверной лутц. Хотя четверной лутц он несколько раз делал, и я видел, что он вообще на грани перелома ноги. То есть это очень опасно и сложно, а три других четверных — это тоже уже совершенно немыслимый уровень.

Ледокол: На чемпионате Японии он продемонстрировал шесть квадов в двух программах: сальхов и тулуп в короткой, и риттбергер, сальхов и два тулупа — в произвольной, плюс три тройных акселя на две программы. И великолепные прокаты программ, собственно, без ошибок, без помарок. Да, там были какие-то претензии к вращениям, и на них он немножко потерял, ну так это и всё. В общем, с такими прокатами он и в прошлом сезоне мог бы Нейтана Чена обыгрывать, как бы между прочим.

Александр Веденин: Понимаете ли, обыгрывать «между прочим» не получается никого и никогда.

Я уже говорил, что он с другой планеты, и то, что он делает, и как он делает — это немыслимый, невероятный уровень. С ним соревноваться может только Нейтан Чен. У Нейтана это получалось несколько раз. И они будут дальше, безусловно, конкурировать, если Юдзуру Ханю останется кататься. Так что посмотрим. Конечно, будет безумно интересно, если Михаилу Коляде удастся встрять в эту конкуренцию, но я не думаю, что он может кого-то из них победить. Я хотел бы этого, но пока не похоже.

Ледокол: Три квада против шести-семи — тяжело.

Александр Веденин: Но хотя бы встать на один уровень с ними, хотя бы побороться за третье место — это уже здорово. Хотя в спорте есть такой закон: «Если ты хочешь занять третье место, надо быть в состоянии бороться за первое».

Ледокол: Да, правильно.

Александр Веденин: А если ты борешься за третье, то ты уже туда не попал.

Ледокол: …то занимаешь шестое. Всё правильно. Но и шестое место нас бы устроило, если второй наш участник занял бы седьмое. Шесть плюс семь — это как раз три квоты. Сумма мест не больше 13-ти. Я всё о меркантильном.

Александр Веденин: Ну да, вы хотите задачу минимум решить.

Ледокол: Для развития фигурного катания в целом в России. Конечно, хочется и для Михаила Коляды медали, но в целом для России, для страны, для системы… Вот мы смотрим чемпионат России, и видим, что Коляда был безусловно хорош. Но мы также видим много молодых перспективных фигуристов, много ребят, которым очень, кровь из носу нужен этот опыт. А как его получить? Надо ездить на соревнования, нужно участвовать в этих соревнованиях, пробовать свои силы — нужны квоты, нужны места. То есть тут простая логика. А на подходе еще больше молодых талантов у нас — не только в девочках, но и в мальчиках есть большие таланты.

Александр Веденин: В чате пишут: «Ханю — японский бог». Это точно, ребята. Это точно. Я не знаю японский ли, но, наверное, бог…

Ледокол: Ну что, на этой мажорной ноте тогда будем заканчивать, у нас больше 2 часов идёт беседа. Если ещё есть какие-то вопросы, кому-то еще очень хочется что-то спросить, то самое время. Тогда, наверное, будем прощаться, скажем Александру Дмитриевичу Веденину огромное спасибо за то, что пришел к нам во второй раз, нашел время и возможность, поделился своим видением, опытом, рассказал очень много интересного — в общем, обогатил наш кругозор значительно. Я так сегодня очень много нового для себя узнал и вынес.

Александр Веденин: Очень приятно общаться. Я вообще с огромным удовольствием разговариваю об этой болезни, которая называется «фигурное катание», и могу говорить о ней часами. И, кстати, про борьбу за первое, второе, третье места… Было такое прекрасное выражение, которое всегда говорил Антон Владимирович Тарасов — мне повезло в этой жизни с ним общаться, это, можно сказать, был подарок судьбы. Так вот Антон Владимирович всегда говорил: «Второй — это первый из проигравших». Вот так надо готовиться и настраиваться, чтобы бороться за первое место, а второй — это первый из проигравших.

Ледокол: На самом деле у нас очень многие спортсмены в хорошем смысле максималисты, именно так они и думают, считают. Даже здесь на этом чемпионате было видно, как расстроена Камила Валиева, что не выиграла. Как, простите, плакал Андрей Мозалев. В общем, всё это было, драма в спорте идет рука об руку с красивыми победами.

Александр Веденин: Да. Но на то он и спорт, что это очень тяжелая борьба, и это вообще вся жизнь…

Ледокол: Но я надеюсь, что Вы к нам не в последний раз. Мы уже, я считаю, договорились обязательно встретиться ещё и поговорить о конгрессе, об изменениях правил. Тема, которая назрела, наболела.

Александр Веденин: Спасибо. С удовольствием с вами обсудим ещё, как только эта тема появится…

Очень хочется надеяться, что чемпионат мира будет. Я даже как-то верю в то, что чемпионат мира состоится. Я разговаривал со шведами, работе с которыми я посвятил очень много времени, и они меня уверяют, что их федерация сделает всё, чтобы чемпионат провести. Но дальше уже зависит от правительства, потому что, скажем, в Монреале же ведь чемпионат мира отменил не ISU, а правительство Квебека, к сожалению.

Ледокол: Да, административная поддержка была, получается, недостаточной. К сожалению. Мир так устроен, что, кроме всего прочего, нужна и административная поддержка, куда без этого? Этот момент наши канадские друзья, а точнее, партнеры, не продумали. Им тогда казалось это правильным решением, грамотным. А сейчас оглядываешься назад и смотришь — чемпионат мира отменили. Если бы его провели, что бы изменилось? Было бы, наверное, примерно точно так же, но с чемпионатом мира. А так ни чемпионата мира, ни репутации.

Александр Веденин: С чемпионатом мира был бы восторг, это был бы праздник фигурного катания, безумно интересная борьба и новый уровень развития спорта. В первую очередь в женском одиночном катании, где эти три звезды, три грации разбирались бы между собой на пьедестале почета — Косторная, Щербакова, Трусова. В каком порядке — сказать трудно, ведь они были так хорошо готовы перед чемпионатом мира, все три. А Трусова вообще катала невероятную программу с пятью четверными. Если она продолжит и дальше так развиваться, то сможет соревноваться даже среди мужчин и стать угрозой для Миши Коляды или того же Нейтана Чена.

Ледокол: Справедливости ради, у нас умельцы уже посмотрели, какую технику все набирали на чемпионате России. Компоненты не сравнить, ведь они по разным шкалам у мужчин и женщин. Так вот Щербакова, Валиева и Трусова вполне закономерно обыграли даже Коляду техникой в произвольной программе. Они катали чисто и почти идеально, каждая. А у Михаила были ошибки.

Александр Веденин: Это правда. Но честно скажу, я бы не хотел дожить до того момента, когда девочки и мальчики будут соревноваться в одной группе. Я этим летом смотрел соревнования в США, как они это видят, или как это могло бы быть — соревнования по артистической программе. И это какое-то изобретение не очень понятное и не очень объяснимое. Зачем и для чего?

Ледокол: Мы будем соревноваться по своим правилам — это было так, мы сами придумали какие-то правила и всем их навяжем…

Александр Веденин: Всё дело в том, что целая эпопея была этих самых обсуждений про артистическую программу. С этой идеей выступил Технический комитет ISU. Там решили, что надо ввести новую программу. Вот для того, чтобы кататься красивее. Возвращаясь к тому же, к той же идее, что «раньше трава была зеленее и девушки моложе» — это из этой серии, надо артистическую программу. И вот в США провели эти соревнования по артистической программе. Мальчики соревновались с девочками, была одна группа, общая. Честно говоря, не хотелось бы это увидеть ещё раз. Правда, значительная часть соревнующихся там мальчиков катались вообще не очень как мальчики.

Ледокол: Они были не очень мальчики, многие срывали. Я помню этот турнир, как там Пулкинен разваливал прокаты. Я с Вами, Александр Дмитриевич, абсолютно согласен, мужчины хороши по-мужски, а женщины хороши по-женски. Не надо сравнивать, ни надо унисекса здесь, зачем это?

Александр Веденин: Не надо эту тему даже развивать. На то они и женщины — они должны кататься и выглядеть по-другому. И мужчины тоже должны быть мужчинами. А не вот этим неизвестным образованием непонятной ориентации.

Ледокол: Да-да, согласен.

Александр Веденин: Это моё такое частное мнение, которое сегодняшняя политкорректность критикует, но я очень неполиткорректен.

Ледокол: Правда бывает неполиткорректной, справедливость тоже бывает жестокой. И тут, в общем, ничего нового.

Ещё раз хочу выразить Вам самые тёплые пожелания в новом году от всех нас, от всех болельщиков, зрителей. Здоровья, счастья, успехов творческих!

Александр Веденин: Спасибо большое! Желаю всем нашим слушателям и читателям и здоровья, и успехов, и радости, чтобы вы могли с удовольствием смотреть соревнования по фигурному катанию! Я очень верю в то, что они будут продолжать происходить, а мы — радоваться нашим звездам. Всего всем наилучшего, и надеюсь, что мы ещё услышимся.

Ледокол: Да, до свидания.

Александр Веденин: Спасибо. Всего хорошего, до свидания.

Сообщество «Ледокол» признательно всем людям, которые помогли предоставить вашему вниманию этот текст.

Источник: Ледокол