«Люблю прямой эфир, потому что слово – не воробей. Есть нерв, который не передать словами». Душевное интервью Татьяны Тарасовой

Легендарный тренер по фигурному катанию Татьяна Тарасова стала гостем программы Евгения Маркова «Один дома». Душевно поговорили о жизни на карантине, коллекции черепашек и слезах от проката Евгении Медведевой на Олимпиаде.

Ниже – самое интересное из выпуска.

О даче

Карантин я провожу на даче с моей помощницей Аделиной и собачкой Шуриком. На даче я ничего не сажаю, сама ничего не поливаю. Но зато очень люблю, когда это все сделано.

У меня очень большие розы, красота несусветная – всех цветов, каких только вообще возможно. И даже есть лиловые, а еще такой неописуемой красоты розы, в лепестках которых собраны по три-четыре цвета. Они как бы поженились с соседними розами и сделались такими необыкновенными.

У меня бывает много яблок. Сорта разные, антоновка тоже есть. Это я сажала все действительно, присутствовала, хотя сама лопату не держу.

Что я делаю с яблоками? Во-первых, мы их едим. Во-вторых, раздаем. В-третьих, мы ими угощаем. В-четвертых, можем сварить из них варенье. В-пятых, мы можем их переложить и поставить в гараж и долгое время пользоваться. Еще делаем компоты и пироги всякие вкусные, шарлотку, например. Мое любимое блюдо? Картошка. Любая.

О коллекции черепашек

У меня музыки много очень. Она должна у каждого в сердце отзываться. Я вижу, как она будет выглядеть на льду. Каждый день понемножку отбираю что-то, складываю, перекладываю. Слушаю еще раз, еще складываю, перекладываю. Слушаю по третьему разу и так далее. Я очень люблю творчество Аллы Борисовны Пугачевой. Я люблю практически все ее песни.

Мне Юра Овчинников когда-то подарил черепашку – мне тогда было 18 лет. Это мой талисман. Сейчас у меня черепашек штук 500. Живут они все здесь, дома. Мама говорила, что я не с людьми работаю, а, похоже, в зоопарке.

Я их очень люблю. Каждую черепашку кто-то подарил. Когда люди узнавали о коллекции, то дарили. Друзья, болельщики, фанаты. А первую черепашку я всегда сжимала в руках, когда катались мои ученики. Она штопана-перештопана вся моими спортсменами.

О том, чем занимается на самоизоляции

Я не живу сейчас по расписанию. Я живу, наверное, так, как люди живут на пенсии. Я на пенсии еще как бы не была, но давно могла бы быть. Могу себе позволить подольше поспать, потому что не нужно никуда ходить, а это самое приятное. Еще поваляться в постели, включить телик, что-то посмотреть или взять книжку. Или включить интернет и почитать, так как обязательно нужно знать, что за день произошло в твоей сфере деятельности. Потом уже встаю.

Когда ты работаешь, то у тебя все по расписанию. А сейчас чудесное время без расписания. Но я все равно не даю себе покоя. Не могу сказать, что я что-то делаю, но все равно совершаю вещи приятные для себя.

Вот, например, мне мой друг Женя Баранкин подарил книгу. Она потрясающая, таким языком написана… Это книга Соломона Волкова «Большой театр». Она вышла не так давно. Получаю колоссальное удовольствие от нее. Вспоминаю, как сама была на спектаклях – до 17 раз смотрела «Кармен» только.

Вести инстаграм мне помогает подруга. Я, конечно, не парюсь, потому что она помогает. Мы обсуждаем и выкладываем туда все, что касается меня, все, что мне интересно. Может быть, там процентов на 10 есть лишней информации. Все в основном вокруг соревнований, вокруг меня: как я считаю, что я считаю.

О мечте

Поставить памятник папе было моей настоящей мечтой. Я так рада и благодарна тем людям, которые помогали.

На том месте всегда ходил папа, ходили хоккеисты. Конечно, мне очень хотелось поставить памятник именно там. Вот едут сейчас люди по Ленинградке, а памятник подсвечен и они ему гудки дают. Поэтому он там не находится в одиночестве, ему очень приятно.

Сейчас у меня мечта, чтобы мы всем миром выбрались из этой болезни, которую мы не знаем, которая не изучена. Это мечта настоящая. И чтобы ученые, которые уже стали лечить рак, чтобы они изобрели что-то тоже серьезное против этой болезни.

О работе комментатора

Я люблю прямой эфир, потому что слово – не воробей. И потом, в прямом эфире есть нерв, который нельзя передать словами. Не потому что есть такое чувство ответственности за то, что ты разговариваешь со всей страной, но все равно это адреналин.

Я очень любила комментировать с Васей Соловьевым. Сейчас я люблю комментировать с Сашей Гришиным, с Лешей Ягудиным, с Максимом Траньковым – мне все равно. Чувствую я себя очень комфортно с Сашей. А по Васе скучаю, потому что он такой творческий человек. И скучаю очень по Ане Дмитриевой, потому что она меня когда-то привела на эту работу. И, конечно, ее одно слово – это золото.

На Олимпийских играх я не могла себя сдержать, я сильно плакала, когда откаталась Женя Медведева. Потому что Женя так откаталась, что она как бы из себя вынула душу. Заодно и из нас тоже. Она откатались до слез. Когда у человека нет ничего больше – все, что она могла, все до последнего вздоха она отдала этой программе. И я очень плакала, и это было в эфире.

День, когда фигурка раскололась: Медведева проиграла Олимпиаду, Тарасова плакала в эфире и называла Загитову малОй

Потом мы не смеялись, потому что очень сильно наказывали за эти слезы – писали глупости. А для меня это просто поступок – то, как она катается. Я знала, что у нее болит. И это не значит, что я не любила Алину Загитову. Глупость какая-то.

Про английский язык

Как у меня дела с английским языком? Сейчас вообще не с кем разговаривать. Но мне сейчас не надо никакого собеседника, я сейчас на стадии «Do you speak English? Just a little bit». Когда тренировала в США, то, конечно, пользовалась некоторыми терминами. Например, нужно было сказать, что выкрюк – это counter.

Мой английский на уровне человека, который не потеряется. Я могу спросить, могу понять. Но это одна из самых больших ошибок в моей жизни, что ко мне не прилип язык. Но я не страдала, потому что работала всегда с русскими. Или с теми, кто учил русский, например – с Сашей Коэн, Джонни Вейром.

«Ругаться с ней – неприлично, а дружить невозможно». Тарасова тренировала Роднину, но теперь они бесят друг друга

С французами тяжелее было, с итальянцами, но они все равно понимали мой русский. Если я выходила и говорила по-русски: «Если вы сейчас будете потрясающе работать, то я вас отпущу на час раньше», то они сразу все аплодировали.

Про пуделя Шурика

С Шуриком у нас хорошие отношения. Фигурное катание он не смотрит, потому что ненавидит телевизор. Потому что если я смотрю телевизор, то я отвлекаюсь от него. Мне его подарили, когда я потеряла мужа и была в тяжелом состоянии.

И, чтобы меня занять, мне подарили маленького такого трехнедельного пуделька. Он был абсолютно рыжий. И так вот я стала с ним дружить. Везде его таскала, только на каток не брала. Один он не любит оставаться.

Про фигуристов с лучшим катанием

Я не могу выделять сейчас чье-то катание. Потому что как к профессионалу другие люди потом могут прийти ко мне с вопросами. Но у мужчин вам точно нужно посмотреть на Юдзуру Ханю – он совершенно выдающийся катальщик. А еще на Нэтана Чена, который учится в Йельском университете и работает с русским тренером Рафаэлем Арутюняном. У него совершенно сумасшедшая программа в этом году. Он прыгает пять четверных. Это рекорд и это грандиозно.

Наших девочек надо смотреть. Могу назвать с десяток. Ну, этих трех, конечно, особенно. Косторная – она прекрасна. У нее абсолютная короткая программа. Она сочетает в себе и атлетизм и хореографию. Щербакова – тоненькая, воздушная девочка. Она заходит на четверной, который не получается у мужчин.

И Трусова, которую зовут «русская ракета». Она первая из этой группы Этери Тутберидзе сделала четверной прыжок и открыла двери в другой мир фигурного катания. Все сейчас туда будут ломиться.

Про карантин из-за коронавируса

Сейчас скучаю по человеческому общению, нашему холодному и сырому воздуху. Этот воздух, который мы привыкли вдыхать с 4-5 лет, он имеет свой запах, вкус и цвет. Вот по этому воздуху я скучаю. Скучаю по тренировкам, по спортсменам – очень за них волнуюсь, потому что они сидят дома. Они делают все, что возможно, но все равно получается слишком большой разрыв, который не закончится завтра.

Мы это принимаем, но сейчас придумываем какие-то способы, чтобы работать на закрытых базах. Они ведь есть и в других странах – во Франции, в Японии сейчас катаются все. Туда вот поехала Женя Медведева. Ее шоу отменили, а она там осталась, потому что имеет возможность там кататься.

Женя Медведева, похоже, застряла в Японии: прилетела на шоу за два месяца до начала, но его отменили

Я никого не консультирую по видео, я советую спортсменам, только когда они катаются. Я просто так не вваливаюсь, когда хочу, все-таки это творческая лаборатория. Когда меня зовут, а меня зовут, я приезжаю.

Хотелось бы, чтобы фигурное катание не сделало шаг назад из-за этой паузы. Но японки, китаянки и кореянки тренируются. Надо и наших подключить. Я точно буду стараться.

Сейчас из плохого только то, что мы без общения. Но мы же все вместе дома сидим. Месяц отпуска – что в этом плохого? Все говорят, что так устали, прямо с ног валятся. А тут сидят все дома, пьют чай. Все перебрали, везде пыль смахнули. Не мы одни такие, весь мир такой.

Фото: РИА Новости/Владимир Песня; globallookpress.com/Yohei Osada/AFLO; instagram.com/tarasova.official