Говорят, Алена Косторная возвращается к Этери Тутберидзе – по крайней мере, хочет и планирует. В команде Евгения Плющенко она провела чуть больше полугода.
Не знаю, что послужило триггером – то ли Ше-Линн Бурн по Zoom хуже Даниила Глейхенгауза, то ли контракт с зубной пастой не выгорел, а может, Сергей Розанов разонравился.
Можно придумать много теорий – начиная с крестового похода за возвращением всевозможных плюшек, GOE и прочих симпатий федерации, заканчивая желанием воссоздать женскую версию притчи о блудном сыне. Я бы предложил не гадать, выбрать две самые абсурдные версии и бросить монетку. Так шансы понять эту историю ничуть не ослабевают в сравнении с аналитикой инсайдов или логическим рассуждением. Я запретил себе даже попытки понять, что происходит в головах 17-летних девушек.
Мне веселее понаблюдать, что произойдет на следующий день после возвращения Косторной к Тутберидзе (если оно случится). Понравятся ли Алене поставленные перед этим сезоном программы Глейхенгауза? Потребует ли она от Плющенко высказать ей все в глаза? Последует ли затемнение осветленных после летнего перехода волос?
Похоже, Косторная собралась обратно к Тутберидзе – у Плющенко она запуталась в программах (4 за полгода) и пролетела мимо ЧМ
Немного жаль, что Косторная не поборолась за свободу, за которой шла летом. За возможность быть королевой группы. За возможность выбирать хореографов. За возможность раздавать провокационные интервью. За вот этот жест «ну и толпитесь там на одном катке со своей Усачевой и еще 15 людьми из моего списка нон грата». Жаль, что она сдалась. Как бы объявляя ошибкой строчки из ее короткой программы под Билли Айлиш You Should See Me In A Crown («Ты увидишь меня в короне»).
По-человечески Алену жаль – как и любого, кто объявлял себя безумцем, а потом трезвел на утро и восклицал: «Все, что было в Вегасе, остается в Вегасе». Завязывал галстук и шел в офис.
Сейчас я хочу пожелать ей только одного (кроме здоровья, разумеется, с которым проблемы). Не тройного акселя даже. И не побед. И не «осознания своих ошибок». Чтобы несмотря на количество олимпийских квот, комментарии Тарасовой и веру в гений Плющенко, у Алены всегда были силы действовать так, как она считает нужным в конкретный момент. Захотела перейти к Плющенко – перешла. Захотела вернуться к Тутберидзе – вернулась. Захотела уйти в нейрохирургию – добро пожаловать. Захотела улететь на Марс – пожалуйста.
Есть в этом пренебрежительном отношении к серьезным вещам, в том числе поворотам собственной судьбы, какое-то очарование. Пусть оно и выглядит как бряцанье собственной исключительностью. Есть в этом искренняя убежденность в том, что она настолько особенная, что ей можно все. «Тутберидзе мне принесите и латте на кокосовом молоке, пожалуйста».
Я хочу верить, что это возвращение – именно такой жест, а не отчаяние ребенка, сломанного травлей. Ребенка, который поверил в то, что ошибся полгода назад, и теперь думает, что ничего хорошего не будет, если однажды выкинуть партийный билет.
«После этого перехода я стала больше улыбаться». Косторная не щадила Тутберидзе, пока тренировалась у Плющенко
Фото: РИА Новости/Александр Вильф; AP/Associated Press/East News
Оставить комментарий
Ваш емайл не будет опубликован. Обязательные поля помечены как (обязательное)