Олимпийский чемпион-2002, ведущий «Ледникового периода» Алексей Ягудин дал большое интервью Василию Конову – не только про Плющенко, Тутберидзе и прыжки, но и про семью, дом во Франции и смысл жизни.
Ниже – самое интересное из беседы, которая длилась больше часа.
Как прогрессирует Загитова в «Ледниковом» периоде?
– Было очень много негатива, и я понимал, что он будет после первого эфира. На пробах в «Останкино» я ей говорил: «Алина, там новость какая-то про тебя». Она говорит: «Да, я знаю, я и пошла специально на журналистику учиться, чтобы потом писать человеческие статьи».
Для меня Алина… ну, не ребенок, но переходный момент. Просто это очень взрослые слова. Я понимал, что будет тяжело, первые два выпуска помогал Алине в КиКе. Мало того, что это первый опыт… Ну извините, мы для нее старики, я могу быть вообще ее отцом. Я выиграл Олимпиаду, когда она еще не родилась. Она меня до сих пор называет Алексеем Константиновичем. Сколько я ни просил – ну ладно, мне, с одной стороны, приятно.
Она максимум знала Бузову. И тут она попадает в среду… Например, я попадаю в среду, где премьер-министр, люди, которых я по телевизору видел, с уважением отношусь, но это, естественно, большой внутренний стоп.
Премьера Загитовой в роли ведущей «Ледникового периода»: запиналась, волновалась и растерялась после шутки про пиццу
И, конечно, она прям так: вау, и Бузова здесь, и Тодоренко, и Костомаров. А потом разошлась. Сравнить первый выпуск и тот, который мы вчера снимали – это просто день и ночь. Она работает над собой. Она готовится. То есть человек с уважением относится к работе других. Это вторая вещь, которая меня, конечно, поразила приятно.
Мне прям Алина… Вот одно слово – милая. Она очень милая девушка, но у нее взрослая жизнь только начинается. Раньше были четыре стеночки, каточек, раздевалка, поспать бы где-нибудь – и все. Ничего особого спортсмен не видит. Сейчас она начинает впитывать внешнюю среду.
Наверное, выпусков 6-7 нам потребовалось на притирку. Не то, чтобы было некомфортно, но все равно как-то – Алексей Константинович… Сейчас все равно Алексей Константинович, не Леха, но уже чувствую, что «Леха» где-то на подъезде.
Почему именно Авербух так повлиял на популярность фигурного катания?
– Популярность фигурного катания – это «Ледниковый период»! Это не наши победы в Солт-Лейке или Нагано, это «Ледниковый период». То есть это был катализатор к развитию.
Потом, безусловно, случились дети и у Тутберидзе, и у других тренеров, и сейчас четверные. Но я думаю – почему мы сидим и разговариваем? Может быть, я уже не знаю чем бы занимался, если бы не «Ледниковый период».
Илья дал жизнь. Мне сначала дала жизнь мама, дальше мне открыла следующую дверь Татьяна Анатольевна Тарасова, еще и свет мне зажгла – проходите, пожалуйста! А дальше это был Авербух. Он в реальности дал продолжение жизни нам, спортсменам, чья карьера закончена. Он же и начал туры – до сих пор помню переезды в автобусах.
Послушали рассудительного Авербуха: доступно объяснил, за что ценит Тутберидзе, сколько стоят фигурные шоу и в чем сила номера Липницкой
Это был один автобус, с вырванными сиденьями – туда Илья положил маты с уроков физкультуры из школы и спальные мешки, и нам спальных мест не хватало.
И мы в этом автобусе, у которого клинит дверь, где-то дует, мотались по Сибири. И кто-то из нас говорил смешно: там даже не понимаешь – с одним засыпаешь, с другим просыпаешься. Потому что болтанка, наши дороги, но это было нереально круто и весело! Первый тур состоял из 6 или 8 городов.
И сейчас – 40-50-60, елки, летом в Сочи или в Крыму и так далее, Питер, Москва. Так что я считаю, что все, что сейчас есть в фигурном катании – это в большой степени заслуга Ильи и «Ледникового периода».
Как вытащить Мишу Коляду из Миши Коляды?
– Я могу что-то приукрасить, когда, допустим, не очень хорошо сделано, но это только если поддержать. Мы не для того там сидим, чтобы говорить, что вот это было говно. Простите за это грубое слово. В большей или меньшей степени мы поддерживаем и стараемся адекватно рассказывать, что происходит.
Мишка в этом году, эта программа… Я же всегда говорил, он как all inclusive – в нем есть все кроме одного, что ему часто мешает – я не знаю, что у него с головой происходит во время соревнований. Сейчас с Соней Самодуровой общался, она говорит, что на тренировках он достаточно стабилен, но бывает у него вот это. Я даже сказал, что Мишу Коляду из Миши Коляды не вытащить.
Ко мне Мишин (тренер Коляды – Sports.ru) подходит в коридоре и говорит: «Леш, мы и так пытаемся, чтобы этот процесс в реальности произошел, а ты словесно как бы обратно». Я говорю: «Все, я понял».
Так вот, я встретил Мишку – как раз шел женские прокаты комментировать, а они уезжали после произволки. Я говорю: «Поздравляю! Но просто скажи – как так классно получилось?» А он: «Я просто музыку слышу».
Почему Трусова провалилась на Гран-при и – неожиданно – что не так с ее техникой?
– У нее нет акселя. Выезжает она его? Да, выезжает на тренировках, но как такового элемента, которым ты владеешь, скажем, на 75-80% – нет.
Трусова никогда не отходила назад, она всегда только шла вперед, в этом плане ее можно только похвалить. Но, как я понимаю, у нее с техникой… Она прыгает, и практически вся молодежь прыгает аксель с ребра, а не со стопора. Мы с Мишиным – вся наша группа – этот стопор у бортика часами учили. А когда ты прыгаешь с ребра, там казино: 50 на 50, попал-не попал. То есть с ребра тебя может так вышвырнуть!
Я вижу, как Женя Плющенко показывает: они пытаются закрутиться, чтобы вращение было. А когда ты с ребра – это по прямой. Не работает. И вот, собственно, у нее казино. Не туда ставку сделала.
Срыв Трусовой на Гран-при России: после четырех падений Плющенко пытался шутить и предлагал мороженое
Что касается четверных лутцев, тулупов, сальхова – мы это видели и в прошлом сезоне. Мне кажется, не случись первого падения…
Мне тоже говорят: «Заткнись, Ягудин!» Что значит, обидно Трусовой слышать «на пустом месте»? Падение реально на пустом месте! Был абсолютно докрученный первый четверной прыжок, причем при повторе – оператору спасибо – много раз показали: докрученный, не две ноги, ничего, но просто съехала нога, и она села. И, может, ее прибило психологически.
Ни у одного мужика, между прочим, не было в заявке четырех четверных, а у Сашки Трусовой было. И когда ты понимаешь, что у тебя там еще столько всего, а тут не получилось… Может быть, это ее посадило. А срыв второго, мне кажется, уже окончательно добил.
Борьба Плющенко против «Хрустального» – это нормально?
– Через какую-то все это грязь. Я же сделал пост, когда пони этот… Мне кажется, прикольно получилось. Никого не хотел обижать. Мне просто картинка понравилась. Я интуитивно поставил. Да просто молча работайте и все, зачем иметь фон вокруг переходов?
Кстати, Авербух давил на контрактную систему. Вот в этом я категорически против! Илья говорит: впишите в контракте, что тренер обязуется на какой-то уровень вывести. Это что за бред?
Я против этих контрактов. Связь тренера и ученика – большая связь, как родственная, это семейные отношения. Не можешь ты семейные отношения законтрактовать, связать бумагами. Нет этих пунктов, не может быть!
– Представь себя на месте Тутберидзе.
– Представляю. Да, обидно.
– И все?
– А что? Ну, значит, были такие условия, при которых кто-то не захотел оставаться. У меня был мотив уйти от Мишина.
– Какой?
– Щас, конечно, разбежался! Ты молодец, кстати, пытаешься дожать, но это бесполезно, я не тот человек. Были определенные моменты, которые меня крайне не удовлетворяли. Я пытался разговаривать, мы даже ездили с мамой, встречались с Алексеем Николаевичем. Я понял, что надо уходить.
– Получается, что девочки уходят от лучшего тренера в мире фактически к начинающему тренеру.
– А ничего, что некоторые, например, уходят от своих тренеров к той же Тутберидзе? Хорошие девочки.
– Здесь они понимают, к кому они идут.
– А вы думаете, Трусова и Косторная не понимали, к кому они идут?
– Я не могу понять просто логику, аргументацию.
– Да вы никогда не узнаете.
Плющенко растерзал фабрику Тутберидзе: сбежали 7 фигуристов (включая Трусову и Косторную) и топ-тренер
– Никто не скажет?
– Конечно, нет! Так же, как я с Алексеем Николаевичем – это останется с нами. У него было свое видение ситуации, у меня свое. Где-то стали не пересекаться эти взгляды, я понимал, что тупик. Я принимал решение сам. Так же и девочки. Всем интересно: а что же там случилось? Это же всем надо – а в этой семье что случилось? А в этой? Сплетни, интриги, развязки!
Ну, случилось и случилось. Пускай, если они считают, что они будут счастливы в новом штабе…
Этери – лучшая? Новые номера Загитовой – в порядке? Нужен ли возрастной ценз?
– Тутберидзе действительно сильнейший тренер мира в фигурном катании. Просто сейчас очень много кто на подходе: и Давыдов Сережа, который работает в ЦСКА, у него хорошие дети, и тот же Алексей Николаевич. Да, Этери наверху, это правда.
Как правильно сказал Илья, она открыла ящик Пандоры с четверными прыжками. Теперь даже молодое поколение не понимает, что такое фигурное катание без четверных прыжков.
– Алине будет тяжело вернуться после двух лет паузы?
– Чем больше пауза, тем сложнее возвращаться. Вернется она или нет? Поверьте – мне, 40-летнему мужику, у которого две собаки, две дочки, жена и так далее… Вот честно, это как получить 5,9 или 6,0 за прокат – мне вообще все равно. Алина настолько много сделала, что даже если… Но после паузы очень тяжело, это правда.
– На показательных понравились ее номера?
– Я очень чувствителен к музыкальным композициям. Первый нереально красивый! Музыка в совокупности с тем, что я видел, воспринимал зрительно – да.
Второй – просто вот эти уже заезженные эсмеральды и так далее… Я ближе к тому, как делал Коля Морозов, тренируя, например, Флорана Амодио. Он мог взять «Лебединое озеро» и с рэпом связать. Чисто классику я практически не могу слушать. Смотришь фигурное катание – опять «Нотр-Дам» пошел… Мне нравится, когда что-то необычное.
Вот у Сони Самодуровой короткая программа – программа-загадка. Да, может, Соня не отличается такими движениями, как у Миши Коляды, но у нее своеобразная хореография, она прямо в теме. То есть это очень хорошо ложится на ее стиль катания.
«Это настоящее украшение, когда Алина выходит на лед». Восторг от выступления Загитовой на Гран-при России
– Кто реально может поехать – ну, сейчас мы выносим за скобки Алину – на Олимпиаду в Пекин? Как ты думаешь, тройка реальная?
– Кто получит визу и кто прорвется через границу. Если она вообще будет. Кто поедет? Кто доживет. Такая большая очень не то что ротация кадров, но там потрясающая Валиева.
– Я только хотел сказать, что Камилу называют скрытым фаворитом Пекина.
– Опять же, знаете, одну называли фаворитом Пхенчхана, а выиграла другая. Алексея тоже не считали фаворитом Солт-Лейк-Сити, а Алексей выиграл. По воспоминаниям.
– Арутюнян достаточно резко сказал в адрес Тутберидзе, что она выращивает одноразовых чемпионок. Вообще вот в мире фигурного катания такие выпады в любой адрес, они нормальные?
– Если бы у Рафаэля Арутюняна были такие кадры, то наверное, не было бы этого. Это когда ты не можешь догнать, и там весь мир хоть разбейся. Многие тренеры поэтому и ратуют за, то чтобы увеличить возраст, – опять же, я категорически против, – потому что а как бороться? Как против Тутберидзе бороться?
Повышение возрастного ценза у фигуристок до 17 лет – абсурд. Юниорки не перестанут разучивать четверные, а чемпионки – рано уходить
– Нет секрета?
– Секрет у нее. Секрет прост. Меня на многих пресс-конференциях спрашивали: «Алексей, как вы достигли успеха?» Я говорил: «Не знаю». А сейчас, когда я читаю лекции, говорю: «Теперь я знаю секрет успеха, он один – это тупо работа». Человеческий труд никто не отменял. Может быть дар от природы, но все завязывается на определенной системе.
Война Ягудина и Плющенко продолжается?
– Качели глобально закончились в 2002 году. Не потому, что я выиграл эти Игры – нет. Жизнь это каждодневные соревнования. Может быть, там злятся, но мне казалось, что два вопроса было и два ответа. Кажется, они были юморные.
– Я помню, вы рассказывали про Корею, по-моему, где вы как раз зарыли окончательно топор войны. Там еще, кстати, был пожар.
– Да это так статья какая-то называлась: «Зарыли топор войны». Недавно, кстати, почему-то эта статья попала в объектив моих глаз. Да мы глобально-то могли резко друг другу отвечать, но мы нигде не пересекаемся. У него свой круг общения, у меня свой, то есть мы даже ни по работе, нигде вообще.
– Для всех это война всего фигурного катания 20 лет уже длится.
– Пишущим авторам, естественно, ну как? Я понимаю, что сейчас Женя больше даст комментариев и так далее, он действующий тренер. Я понимаю, что говорят: «Вот, Ягудин уже старпер, хочет получить хайп и лезет куда-то!»
Мне кажется, просто людям надо немножко успокоиться. И я без зла делаю это – наоборот, пытаюсь привнести хоть какой-то юмор. Просто я сам такой, с улыбками легче жить.
Ягудин и Плющенко не всегда воевали: вместе спасались от пожара, «выпивали по рюмочке», танцевали на юбилее Евгения
– Кстати, какой номер у Плющенко за его карьеру запомнился?
– Sex Bomb, конечно.
– А ведь Плющенко мог же от Мишина вслед за вами перейти к Татьяне Анатольевне.
– Это полный бред! Неужели люди в это верят? Мне Татьяна Анатольевна сразу задала вопрос – например, Илья Кулик сразу ставил условие, чтобы никого не было больше – а как, если там одиночники, одиночницы? Я говорю – да пожалуйста! Мне, наоборот, лучше – я не хочу, не могу один.
– Писеев (почетный президент ФФКР – Sports.ru) реально звонил и говорил: «Если уйдешь к Тарасовой, я тебе обещаю, ты никогда не выиграешь»?
– Писеев мне это говорил в лицо.
Он сказал так: «Ты хорошо подумал? Тут слухи дошли». Я говорю: «Ну, пока ещё…» А он говорит: «Ну, подумай. Не надо. Я сделаю все, чтобы ты не выиграл». И, собственно, судьи такие ездили, что я никогда при случае одинаковых прокатов не выигрывал.
Всегда мы хотели, чтобы русского судьи не было – нам так было легче, мы хотя бы имели возможность. Переломный момент – выигрыш в Финале Гран-При-2001. Не будь той победы, я думаю, что Олимпиады, возможно, не было бы.
Плющенко уверен, что проиграл Олимпиаду Ягудину из-за колдуна Загайнова. Он загипнотизировал Евгения от бортика – и это привело к падению
– С Писеевым после этого не общался?
– Ну так, общаемся. Мне сейчас абсолютно все равно. В тот момент было непонятно, и, собственно, когда мы решили, Татьяна Анатольевна сразу предупредила: «Леша, помощи федерации никогда не будет». Тарасова всегда отталкивалась от своих спортсменов, а не от прихотей федерации.
Мишин всегда был как федерация,Татьяна Анатольевна – сама по себе. И она говорила, что надо быть на две головы выше. Пускай это банальная фраза, но она прозвучала. Я говорю: «Да, я понимаю».
Рудольф Загайнов действительно сыграл важнейшую роль на Олимпиаде-2002?
– Честно, нет. Понятно, говорили, что он заколдовал – и до сих пор я эти статьи читаю. Я верю в то, что человек, возможно, имеет влияние на других. Он приходил, например, руками водил: «Леш, голова устала у тебя сегодня, правое полушарие у тебя забито. Заходи ко мне вечером». Я заходил, ложился на кровать, он там что-то руками опять: «Так-так, это все. Давай, значит, я тебя ввожу в какое-то состояние, раз-два-три, и все, буду тебя чистить. Ты засыпаешь». Ну хоть бы раз!
– Ни разу?
– Не-а. Я делал вид, что засыпаю. Спасибо маме за то, что хоть что-то в голове есть – я понимаю: ага, человек когда засыпает, особенно после тренировок, он иногда подергивается. Я так иногда делал, то есть козырь доставал. А он все что-то там чистил, потом – хлоп! И говорит: «Проснулся, все, готов к завтрашней работе». И я говорю: «Спасибо!»
А я понял, для чего Татьяна Анатольевна Рудольфа Максимовича пригласила: он был вхож в мужские раздевалки. И поскольку Мишин был всегда с Женей там же, то есть это были такие зеркальные санкции. Вот Рудольф Максимович эту функцию выполнял, был всегда со мной, чтобы не было давления с той стороны – потому что Мишин тоже очень хороший психолог. То есть он оберегал в какой-то степени, это раз.
Второе – он без остановки разговаривал со мной. Когда ты готов, извините, обкакаться от страха, что тебе сейчас на олимпийский лед выходить, и ты сидишь в одиночестве – этот страх явно сильнее, нежели когда человек с тобой нон-стопом разговаривает. А он рассказывал все: свои истории из детства, любовные похождения, что он сегодня съел за завтраком – абсолютно все. Ты все равно будешь слушать его, и твое восприятие того, что сейчас выходить, потихонечку улетучивается.
Третье – тоже до сих пор использую порой: он мне дает лист бумаги и говорит: «Пиши все, что хочешь». Я писал там: мама, четверные прыжки, собака, погода. Он говорил: «Пиши все, что у тебя в голове есть».
А потом я выставлял оценки – естественно, среднее арифметическое по окончании недели. Я теперь понимаю, когда куча всего, я еду, например, и думаю: «Так, в театре сегодня это и это, с тобой может быть так». Ну, какая-то работа идет над собой, и ты помнишь. Приезжаешь домой, там какие-то другие действия, они отвлекают – все, завтра ты уже половину не помнишь, а потом вообще забыл. А я писал, то есть я видел, где мне нужно над чем работать.
Сколько стоит дом во Франции? Какой он? Как выбирали?
– Ты сказал, что ты атеист. Я, может быть, не прав, но мне кажется, что ты перед номерами крестился, когда выходил.
– Это, знаешь, как крестить детей, не рожать, пока не женился. Мы так жили, Советский Союз. Я был против. Я даже помню тот день, я помню ту церковь, когда меня повели туда. Я не то чтобы кричал: «Нет, я не пойду!» Я говорю: «Зачем? Не надо».
Я помню, как я ходил три круга, ржал там, мне было все это смешно. Потом дали какую-то желтую таблетку, или что там дают, я не знаю. А крестик я носил, потому что это реально прикольно, красиво. Ну, когда бабки-то появляются – часики прикупил, крестик у меня, по-моему, с камушками был. Просто красиво.
– А сейчас крест где?
– Выкинул.
– А крестильный крестик, который при крещении дают?
– Не знаю, где он. Я запретил крестить своих детей. Мы с Таней одинаково смотрим. Ну, она с женской логики и мышления чуть помягче к этому, а я говорю: «Вот будет 18 лет, пускай человек осознанно сделает шаг». А не когда в прошлом дети рождаются – давайте, это нас убережет, у нас какое-то дерьмо в жизни, давайте пойдем помолимся. Мне это так смешно!
– Если не ошибаюсь, вы с Таней имена девочкам выбирали, чтобы им было комфортно жить, если вдруг вы уедете из России.
– Нет, немножко не так. Выбирали такие имена, которые было бы легче произносить и вообще нормальны были бы для восприятия во всем мире. У нас и дом во Франции есть, мы его то продаем, то не продаем.
– Да-да, это замечательная история: то ты не знаешь, что делать с пятьюдесятью сотками, то ты уже придумал, что делать с пятьюдесятью сотками.
– Да, Тане там нравится, там спокойствие. Она вообще больше любит Питер, а я не могу без Москвы.
– Кто выбирал дом?
– Оба.
– Он же, по-моему, похож на замок.
– А там все во Франции замковатого плана, за исключением новых строений. И они жестко берегут старину и историю. Помню, мы приехали, это был один из сезонов шоу «Большие гонки» с быками. А до этого я целый год в интернете…Мне просто нравится вот такого плана. Мне и современные нравятся, но нравятся и вот такого плана.
– Но вы же все переделали внутри, да?
– Пару раз делали ремонт. До нас там жила жила семья, чуть ли не 6-7 детей. И я что-то копался в интернете, один запрос сделал. У нас не было мыслей. Мне пришел ответ на этот запрос: этот дом продан, а вы интересуетесь? И вот контакт пошел. Мы не хотели! Я приезжаю на этот проект, я помню, в Париже, прям на Champs Elysees сидим, значит. Сихарулидзе Антон еще был, и эта женщина-риэлтор приходит с такой кипой бумаг. Я говорю: «У нас завтра выходной будет, если хотите…» Не было осознания того, что мы в дальнейшем что-то купим!
И мы выбрали четыре дома недалеко от Парижа, чтобы иметь возможность четыре дома посмотреть, а не один. Поехали. Дом, который мы впоследствии купили, был вторым. Эта женщина перезванивает вечером, а мы опять с шампанским, с устрицами. И женщина говорит: «Какие дальше будем? Какие пожелания?» Я говорю: «Не надо ничего дальше, мы второй берем». Она говорит: «Как?!»
Ну то есть так в Европе не работают, это мы должны сначала предложение сделать продавцам, вдруг они примут-не примут. Я говорю: «Ну, давайте предложение. Второй берем!»
Мы до сих пор дружим с ней, она говорит: «Это первый раз такое, вы, русские…» Хотя она сама русская.
– Денег, естественно, можно не спрашивать? Дорого, недорого?
– Это в открытом доступе, 600 тысяч евро он стоил. Я помню, тогда настолько быстро все произошло – продал квартиру в Москве, и этих денег хватило мне на дом во Франции и дом в Подмосковье.
– Хорошая квартира в Москве!
– Хорошая, на Мосфильмовской. Нет, ну я же говорю, что в спорте, в принципе, нормально я натыркался.
– Вид на жительство полагался в довесок к дому?
– Нет. У семьи моей есть, у меня нет.
– И не хочется?
– Я просто понимаю что, виза-то есть, пятилетнюю уже дают спокойно, то есть я могу в любой момент приехать. Но поскольку главный кормилец в семье я, вид на жительство что? Больше полугода жить. Налоги где? Там. А я хочу больше зарабатывать и меньше платить, как и все мы, поэтому мне очень нравится то, что я являюсь индивидуальным предпринимателем в России.
– С какой страной ты связываешь свое будущее?
– Москва. Все в Москве.
Дочки
– Смысл жизни в версии Алексея Ягудина?
– Работа. Причем она везде – и в сфере финансов, и саморазвития. Это как книга – там же есть главы. Первая глава – там, допустим, цель достигнута – олимпийское золото. Закрыли, открываем дальше.
Сейчас вот была цель – ну я не верю, что есть люди, которые не стремятся, чтобы было все хорошо в семье – прийти к этому спокойствию и гармонии. Достигнута, все хорошо. Хочу, правда, еще собаку. Я очень хотел ещё одного ребенка.
– Сына?
– Угу, щас, конечно! С этим сыном я тебя отправил бы к тебе домой. Нет, только девочки.
А мне еще Танька говорит: «Хорошо, что сына нет, а то сейчас бы – как вы с этой херней живете? Вот ходил бы здесь сын, тряс своими…» Это как Мишель мне говорит: «А у мальчиков бубенчики».
– Мишель это старшая?
– Мишель младшая, 5 лет только исполнилось. Старшая Лиза, ей 11. Вот это все прям кайф, нереальный кайф. Прямо хочется сейчас попрощаться, поехать домой… Это не наигранно, это вот просто как-то… Ну я через 45 минут доеду домой. Нормально.
«Если бы родился мальчик, для меня это была бы трагедия». Ягудин и Тотьмянина 10 лет вместе (хотя много раз расходились)
А дальше – только работать. Мне интересно, это как яйца собирать в этой игрушке «Ну, погоди». Главное, не уронить. Мне все нравится, хотя, конечно, чуть-чуть пугает то, что сейчас происходит, и мы реально не понимаем. Но я настолько оптимист по жизни, при том, что я осознаю, что мы катимся в какой-то ад. Я уверен, что это просто пойдет в какое-то, может, сезонное заболевание, все привыкнут и, может быть, вакцину придумают, и все хорошо. Сейчас я общаюсь с одним производителем. Я думаю, что человечество выберется.
– Отпускаю к детям, туда, где кайфово.
– Как говорят, жизнь хороша и жить хорошо, но, наверное, никогда не мог… Вот последнее время могу, но никогда не мог похвастаться тем, что… Блин, так кайфово! Вот умереть бы еще очень быстро.
– Зачем?!
– Ну, у меня порог, знаете, как Международный валютный фонд – они там повышают определенные планки… У меня вообще была мечта, либо чтоб меня фура сбила, либо с банкой пива в Салехарде замерзнуть. Просто раз – и все. Потому что у меня есть две вещи, которые могут расстроить и до слез довести.
Это какое-то действие, событие, но если более глобально, жестокое обращение с животными и пожилые люди. Не потому, что они пожилые – мы все там окажемся рано или поздно. А именно порой их одиночество и беспомощность.
🎧 Фигурное катание объявило войну подросткам: это заговор против Тутберидзе? Слушаем подкаст «Чистый хвост»!
Фото: Gettyimages.ru/Elsa; РИА Новости/Екатерина Чеснокова, Александр Вильф, Владимир Песня, Александр Поляков, Владимир Вяткин; youtube.com/Василий Конов; 1tv.ru; globallookpress.com/Raniero Corbelletti/AFLO; instagram.com/alexei.yagudin
Оставить комментарий
Ваш емайл не будет опубликован. Обязательные поля помечены как (обязательное)