Возрастной ценз – больная тема в фигурном катании.
Пока 12-летние девочки успешно прыгают четверные, взрослые под разными предлогами пытаются им это запретить. Рафаэль Арутюнян беспокоится, что в будущем вундеркиндам (в его интерпретации – одноразовым стаканчикам) понадобятся железные бедра, Каролина Костнер ждет артистов вместо прыгунов, а Хавьер Фернандес требует взрослого катания и надеется на долговечных фигуристов от Плющенко.
Недовольные есть и в России: на прошлой неделе президент питерской федерации Сергей Чопозов заявил, что обратится в Минспорт с инициативой о повышении возрастного ценза: «Зачем нам самим губить спортсменок, которые занимаются с малых лет ради трех сезонов на взрослом уровне? Это уже не спорт. Просто кое-кто из взрослых извлекает выгоду из такого положения вещей».
Вот только возрастной ценз не решит проблему быстрой смены чемпионок в женском одиночном и уходов на пенсию в 18 лет. Фигурное катание с каждым годом требует все больше денег, сил и здоровья, но все меньше дает взамен.
Фигуристам некуда идти после карьеры: ЧМ среди профессионалов умерли, шоу в упадке
В конце прошлого века фигурное катание в США переживало бум: по стране колесили масштабные ледовые шоу и регулярно проводились профессиональные ЧМ для завершивших карьеру звезд.
Прелесть таких турниров была в том, что уже неконкурентоспособные в любительском спорте фигуристы снова могли побеждать – зарабатывать деньги, получать привычную дозу адреналина, чувствовать себя нужными публике.
Еще на профессиональных турнирах приветствовались эксперименты: смелые поддержки, реквизит, запрещенная на соревнованиях ISU музыка с вокалом. Можно было выйти в солнечных очках и посреди проката сделать стойку на руках как Илья Кулик – и это было не менее ценным, чем классный четверной.
Илья Кулик – наш таинственный чемпион: обыграл Плющенко с Ягудиным, а потом сбежал от Тарасовой
«На соревнованиях судьи считают количество тройных прыжков, и если их недостаточно, остальные аспекты катания уже никого не интересуют. Мы не заставляем участников доказывать их состоятельность. Мы разрешаем им придумывать творческие программы и вставлять туда столько прыжков, сколько захочется», – рассказывал Дик Баттон, двукратный олимпийский чемпион, продюсер профессиональных турниров.
Решение Баттона приглашать на такие старты молодых любителей некоторые сочли фатальной ошибкой. Курт Браунинг завязал с профессиональным чемпионатом мира, когда там победил Алексей Ягудин, к тому моменту уже триумфатор Игр-2002 в Солт-Лейк-Сити.
Олимпийский чемпион Брайан Бойтано тоже возмущался: «Одно дело – соревноваться против Курта Браунинга, совсем другое – когда против меня выставляют Кулика или Ягудина, которые младше на 20 лет. И я, и Курт больше не можем делать тройной аксель, это слишком тяжело для нас».
Впрочем, была и другая причина: профессиональные турниры концентрировались в США, где интерес публики начал стремительно угасать. Зрители хотели видеть своих звезд, а не чужих олимпийских чемпионов даже с невероятным техническим контентом. Но с результатами в любительском спорте становилось все хуже: если на домашних Играх-2002 американские фигуристы завоевали 3 медали, включая золото в женском одиночном, то из Турина привезли лишь 2 серебра.
Вместе с профессиональными чемпионатами терпели крах и ледовые шоу.
«Champions on Ice проводили 96 выступлений летом и еще около 50 зимой, а параллельно порядка 40 шоу делали Stars on Ice. И это все лопнуло. Возьмите Лас-Вегас. Город спорта и зрелищ. Я помню, как Лас-Вегас бульвар, он же Стрип, перекрывали на несколько часов, чтобы провести заезд звезд фигурного катания на роликовых коньках. Сейчас в городе на главном стадионе катается двукратный чемпион мира, чемпионы США, и мы видим, что ситуация на трибунах, мягко говоря, могла бы быть получше», – рассказывал еще год назад продюсер Ари Закарян.
На первый взгляд, рынок ледовых шоу до пандемии был на подъеме: только в Москве в новогодние праздники запустили сразу три крупные сказки со звездами женского катания в главных ролях – от Навки, Плющенко и Авербуха. Илья к тому же регулярно гастролировал по всей России с разными спектаклями, Александр Жулин в январе 2020-го устраивал шоу в Минске.
Но российский рынок слишком мал по сравнению с американскими масштабами. Кроме того, количество главных ролей в шоу ограничено, а места освобождаются редко: чемпионы начала нулевых все еще в строю, и молодые фигуристы без титулов могут рассчитывать разве что на место в массовке городских новогодних спектаклей.
Кажется, отсутствие перспектив в шоу должно мотивировать кататься дольше: зарабатывать деньги, титулы и медийность. Но логика часто работает иначе: какой смысл убиваться на льду до 30, проигрывая всем подряд, если можно закончить в 18 лет и найти себя в чем-то еще?
Фигурное катание – это дорого: на тренировки уходят миллионы рублей, а зарабатывают единицы
Платить в фигурном катании нужно буквально за все: дополнительные занятия и подкатки, постановку программ, костюмы, коньки. Серафима Саханович оценивала затраты в миллион рублей за год, Insider насчитал $35000 – 50000.
При этом заработать на фигурном катании сложно. Турниры проводят редко, призовые сравнительно небольшие: например, Чен и Загитова за победу на ЧМ-2019 получили по $64000. На Челленджерах заработки в разы меньше, а на Небельхорне-2020 ISU и вовсе отменил призовые, несмотря на очный формат, при этом оставил взнос за участие – 65 евро для одиночников и 90 для дуэтов.
Австралийский фигурист Харли Виндзон в раздевалке на олимпийском катке Сиднея
Члены сборной России получают зарплату, но она напрямую зависит от результатов: Максим Траньков уже в статусе олимпийского чемпиона со всеми надбавками набирал 120000 рублей, победительница Универсиады Бетина Попова говорила, что «30000 – это удачный месяц». В других странах все печальнее: зачастую спортсмены вынуждены просить деньги на подготовку у болельщиков, как делал Джулиан Йи – первый малазийский фигурист на Олимпийских играх.
Сколько тратят фигуристы? Коньки и костюмы – ничто по сравнению с арендой льда и работой хореографа
Денег нет не только у фигуристов, но и у чиновников. В 2020-м ISU планировал заработать на трансляциях 17 770 000 швейцарских франков, а на рекламе – 7 380 000 (это не только фигурное катание, но и коньки с шорт-треком). Всего в федерации рассчитывали получить за год 34 350 000 швейцарских франков (2,8 миллиарда рублей) – можно только представить потери после отмены ЧМ в Монреале, а также серии Гран-при.
Трат у чиновников довольно много: призовые, проведение убыточных юниорских соревнований, различные мастер-классы и семинары для судей, а также их гонорары и командировки. Кроме того, ISU финансово помогает принимающей соревнования стране в их организации, а также содержит офис в Лозанне. На все это в бюджет 2020-го заложили 41 686 000 швейцарских франков (примерно 3,5 миллиарда рублей) – то есть он изначально был дефицитным.
Если спортсмен не успел накопить призовые и уже не способен отбираться на главные старты, все, что ему остается – зарабатывать частными уроками и сезонными шоу. В таких условиях завершение карьеры – логичный шаг хотя бы по экономическим причинам.
Спортсменам нужно железное здоровье: с каждым годом фигурное катание усложняется
Женское катание в целом и Этери Тутберидзе в частности нередко обвиняют в эксплуатации детских организмов во имя медалей. Уровень девичьего одиночного действительно нереально вырос за последние годы: на внутренних турнирах девчонки нередко выносят парней технической оценкой, уступая по общему результату только из-за заниженного компонентного коэффициента.
На самом деле, усложняются не только женщины: мужчины прогрессируют не менее мощно. Все помнят, как Олимпиаду в Ванкувер выиграл Эван Лайсачек без единого квада, а спустя всего 8 лет его соотечественник Нэтан Чен чисто сделал шесть четверных в одной произвольной. На юниорском ЧМ-2010 на всех участников пришелся только один четверной прыжок (по иронии судьбы его исполнил Артур Дмитриев, а победитель того года Юдзуру Ханю не сделал ни одного квада). В 2019 году четверных на ЮЧМ было уже 16, включая сложнейшие риттбергер и лутц; в 2020-м – 22 попытки.
В гонке за сложностью травмы становятся обычным делом. Ханю получал золото московского этапа Гран-при на костылях; Меньшов и Риппон вправляли себе плечо во время проката; Алиев и Самарин успели травмироваться, едва выйдя на лед после самоизоляции.
В парном катании эпидемия усложнений несколько лет назад тоже привела к печальным последствиям. Наталья Забияко после падения с выброса на тренировке испытывала проблемы со слухом; чемпионка мира Вэньцзинь Суй частично теряла зрение; Алена Савченко докатывала произвольную на Гран-при Франции в 2016-м с надрывом связки после неудачного приземления.
Танцоры, несмотря на отсутствие выбросов, прыжков и подкруток тоже страдают. Габриэлла Пападакис получила сотрясение мозга на тренировке, а Виктория Синицина не смогла закончить произвольный танец на московском этапе Кубка России из-за боли в ноге. Александру Степанову мучают проблемы со спиной, а после некоторых падений фигуристы и вовсе покидают лед на носилках.
«Я все понимаю, Викуль, даже не объясняй». Синицина и Кацалапов драматично прервали прокат из-за травмы
Выступать на высоком уровне с каждым годом становится все сложнее. До сих пор статус первой и самой старшей олимпийской чемпионки в женском катании принадлежат Медж Сайерс: золото она выиграла в 27 лет, и вряд ли этот рекорд в обозримом будущем будет побит.
Накануне Олимпиады в Пхенчхане Хавьер Фернандес грустно констатировал: «Возраст играет против нас. Мне 26, и у меня уже седые волосы. Конечно, я не могу что-то делать так, как пять лет назад. Поэтому некоторые и перестают кататься, ведь тело перестает слушаться. Умные спортсмены понимают, когда нужно остановиться».
Через год после этого интервью испанец завершил карьеру.
Чуть лучше ситуация у парников и танцоров: победительницам Игр в Пхенчхане Алене Савченко и Тессе Вирчу было 34 и 28 лет соответственно. Но с тех пор парное катание резко омолодилось: действующей чемпионке Европы Александре Бойковой 18 лет, а самая матерая пара – Вэньцзинь Суй и Кон Хан – все больше времени проводит в больницах, а не на соревнованиях.
Квоты делят по национальному признаку: нет спецприглашений для России, США и Японии
Большая проблема фигурного катания – наличие национальных квот. Да, финал Гран-при в женском или парном катании иногда превращается в уменьшенную копию чемпионата России, но ограничения есть на отборочных этапах: не больше трех участников от одной страны. Столько же квот любая федерация может заработать на Евро и чемпионате мира.
ISU объясняет это благородным мотивом – желанием развивать спорт в разных странах. Есть и экономическая подоплека: даже страны, где фигурное катание сводится к массовым катаниям в торговых центрах, платят членские взносы и при желании покупают права на трансляции. Получается замкнутый круг: у крупных федераций есть толпы сильных спортсменов, которым не хватает квот, а в нефигурных странах нет изматывающей внутренней конкуренции, а вместе с ней – и денег на подготовку.
Сильным игрокам мест решительно не хватает: у американцев сидят дома перспективные танцоры, у японцев – мужчины, в России талантливых девчонок и парников (а теперь подтянулись и одиночники) больше, чем квот на турниры. Организаторы будущего ЧМ в Стокгольме наверняка мечтали бы видеть в списках участников действующую чемпионку мира Загитову, если та вдруг снова захочет соревноваться. Но пройти внутренний отбор в России слишком сложно, а практика раздачи мест решением тренерского совета дискредитировала себя в феврале 2019-го.
***
Честно ли в таких условиях требовать от фигуристов долгой карьеры? И главное – все ли способны прогрессировать до 30 лет или смириться с выступлениями для редких зрителей на трибунах провинциальных турниров?
Кажется, ответы на эти вопросы очевидны всем, кроме отдельных болельщиков-романтиков и тех спортсменов, чья карьера уже позади.
Больше текстов о фигурном катании – в телеграм-канале автора
Фото: РИА Новости/Александр Вильф, Владимир Песня; Gettyimages.ru/Lintao Zhang, Cameron Spencer, Harry How
Оставить комментарий
Ваш емайл не будет опубликован. Обязательные поля помечены как (обязательное)