«Долгое время играл через боль». Аслан Карацев рассказал о своём прорыве в элиту тенниса
Наконец-то подробное интервью с игроком, который в этом сезоне удивил весь спортивный мир.
Ещё год назад Аслан Карацев занимал 253-ю позицию в рейтинге ATP. А теперь на счету 27-летнего россиянина полуфинал турнира «Большого шлема», титул на ATP-500 в Дубае, победа над 1-й ракеткой мира Новаком Джоковичем и место в топ-5 Чемпионской гонки ATP сезона-2021. Как такое возможно? Карацев удивил в этом сезоне весь спортивный мир. «Чемпионату» наконец-то удалось побеседовать с нашим игроком. Аслан Карацев в подробном интервью рассказал о своём прорыве в элиту мирового тенниса.
— Аслан, поздравляю со всеми многочисленными достижениями. Мы пересекались на юниорском «Ролан Гаррос» в 2011 году, когда вы играли там в первом круге. — Да-да, я помню. — С тех пор прошло 10 лет. Как изменился Аслан Карацев за это время? — Это подход к делу, это профессионализм. Много всего произошло за эти 10 лет. Не будем, наверное, разбивать это на все 10 лет. Можно вкратце сказать, что это опыт, подход к делу, и психологически стал устойчивее, больше в себя верю.
Карацев: на «Ролан Гаррос» особенная, непривычная атмосфера
— Вы родились во Владикавказе, а начали играть в теннис в Израиле. Где поставили вам теннисную базу? Можно сказать, какая у вас теннисная школа? Чья? — Это было в Израиле. Там был первый тренер – Владимир Рабинович. Я до сих пор с ним на связи, у нас очень хорошие отношения. И он мне поставил технику, я с ним начинал. Потом я был у Игоря Гибша. Его многие знают в России, потому что он ещё с советской школы. Он тоже очень хорошо ставил технику, у него были очень жёсткие правила, подход. Система у него хорошая была. Ну и с отцом тренировались. Он каждый день проводил со мной на кортах – после работы он приезжал, и мы с ним оставались ещё заниматься после тренировки. Так что начинал я в Израиле. — Какое у отца профильное образование? Чем он вам помогал? — Он был футболистом. Что касается помощи мне, то он смотрел, наблюдал – кто как играет, и сам со мной играл в детстве. Отец на протяжении всей карьеры меня поддерживает. Когда я приезжаю домой, мы вместе тренируемся – он смотрит матчи, разбирает. Без него я не думаю, что у меня что-нибудь получилось бы. — Вы упомянули слово «дом». Вы же ездите по всему земному шару в туре. А где ваш дом? — Я думаю, Владикавказ. У меня на данный момент там папа. Но и в то же время мама и сестра находятся в Тель-Авиве. Я и туда, и туда с удовольствием заезжаю – везде чувствую себя дома. И там, и там. — А все остальные точки мира, получается, работа? — Ну да. Я в Минске базируюсь. Минск мне тоже как город нравится – мне там комфортно, уютно. — В том же 2011 году, когда мы с вами познакомились на «Ролан Гаррос», вас на Русском Кубке признали юниором года. И этот приз вам вручал Марат Сафин. Что вы помните из того момента? Как это на вас повлияло? Выход на сцену, награждение, слова напутствия. — Это было так давно. Я не знаю, чтобы прям как-то повлияло. Ну, приятно было. Закончить год первым. Хотя почему? Я, по-моему, не заканчивал год первым юниором. Там были ещё девочки впереди, много девочек. Как-то так сложилось, что меня наградили. Да, я был рад. Но когда заканчиваешь по юниорам, начинается профессиональная карьера. А юниоры и ATP – это небо и земля. То есть ты начинаешь с нуля, должен набираться опыта, должен профессионально подходить к делу. Я не думаю, что это дало какой-то толчок. То есть по юниорам ты играл в каких-то топовых городах – Рим, Милан. А когда я начал свою профессиональную карьеру начались поездки по России, потом в Армении. Это не сравнится. Всё надо было набирать с нуля, все очки. Это было довольно сложно.
Фото: «Чемпионат»
— Был момент, когда вас вызвали в сборную России на Кубок Дэвиса в 2016 году на матч с командой Нидерландов. Вы рассказывали, как тренировались, как помогал Дмитрий Турсунов. Что помните из того времени? Что не получилось? Почему не закрепились в сборной? — Да, Дима Турсунов мне безусловно помог. Он меня увидел на Кубке Кремля. Там у меня был спонсор, который помогал, Александр Куприн. Он подошёл к Турсунову, попросил, чтобы он меня посмотрел. Я его размял на Кубке Кремля. Я как раз тогда закончил играть юниорские турниры ITF. Потом мы тоже были на связи. Когда мне было 20 лет – Турсунов в тот момент был в Галле (Германия) – он сказал: «Слушай, я тебе связал с Андреем Олеговичем Кесаревым в Москве. Если хочешь продолжать свою карьеру, то нужно более профессионально подходить к делу. Приезжай сюда, попробуй тут». Я приехал, он мне помогал – оплачивал тренировочный процесс, поездки с тренером. Я ему безумно благодарен за это. Но что-то опять не срослось со спонсорами. Он сам ещё тогда играл и не мог меня спонсировать всё время. Был у меня перерыв, я ушёл из Галле, ушёл на полгода. Но Дмитрий мне всё равно помогал, мы постоянно были на связи. То есть такой наставник, можно так сказать. И потом я вернулся в Галле, был там 2 года. Они нашли менеджера, нашли деньги, и я попал тогда в топ-150. — Что за травма была в 2016 году после сборной? Как вы её лечили. — Левое колено. Это была та же травма, как у Надаля, допустим. Я обратился к его доктору в Барселоне – он мне очень помог.
— Когда вы откатились в район 700-го места, как себя настраивали, чтобы оттуда выбраться? Как себя психологически ощущали? Что пришлось делать? — Я полгода не играл. После того как я резко прекратил играть, я только делал ОФП – час в день. Это было очень сложно. Я всю жизнь играю в теннис, и вдруг мне говорят, что ты не можешь играть пока в теннис. Такой был период – месяц-полтора сложных. Я пытался делать физподготовку, находить, чем заняться. В тот момент я жил в Барселоне. Город такой, туристический. То есть у меня было время походить, погулять. Я думал, это продлится с ногой две недели – максимум месяц. Я не ожидал, что это продлится полгода. Особо о рейтинге не думал. Думал о том, чтобы травмы прекратились и я смог бы играть заново. И в том же году, в ноябре 2017-го начал делать предсезонку. Я уже не чувствовал колено, провёл 6 недель предсезонки и начал в январе играть «фьючерсы» в Египте. Поехал с испанским тренером на 2 турнира, оба выиграл, вошёл в топ-500. Думаю: «Ну всё, сейчас буду пытаться «челленджеры» играть». Я как раз попал в квал на «челленджер» во Франции. Прохожу первый круг квала, второй и опять чувствую – колено! То есть я опять вылетаю, 2 месяца не играю, прохожу всякие процедуры. То есть опять начинаю лечиться. Поигрываю чуть-чуть и лечусь. В итоге это был нудный процесс – я возвращаюсь, опять вылетаю, возвращаюсь – вылетаю. К тому же мне врач сказал: «Если ты хочешь играть, то у тебя будут боли. Это больше в голове. Боль не уйдёт». А я уже почти лёг на операционный стол. А он говорит: «Разницы нет – делаешь ты операцию или нет». Но боль не уйдёт. И я принял решение и долгое время играл через боль. То есть она не уходила, я делал упражнения, и потом в конце 2018 года мы с моим тренером начали заниматься, тренироваться. И так колено мучало-мучало моментами, но уже лучше становилось. Вот и всё, в принципе. — Вы участвовали в двух Универсиадах – 2015 и 2017 годов. Наверное, это до травмы было, или уже вторая с травмой? — Первую нормально сыграл, без травм. А вторая – когда я был травмирован и почти уже вылечился. Но я говорил: «Я бегать особо не могу, потому что у меня болит нога». А мне: «Аслан, ты хотя бы пару сыграй. Нам нужна медаль в паре». Я говорю: «Ну, в паре тоже нужно бегать». Меня спросили: «С кем тебе нужно сыграть в паре, чтобы выиграть?». Я говорю: «Ну давайте Ричарда Музаева». Они ему позвонили, готов ли он играть. И мы ехали туда за победой, чтобы выполнить «международников». Мы намеренно туда ехали, нам пообещали, что если выиграем, то получим звание «Мастер спорта международного класса». Мы поехали и выиграли. Возвращаемся, а нам говорят: «Вот оформили письмо, документы мы подготовили». Но нам всё никак не оформляли «международников», говорили, что кто-то что-то проворонил с этими документами. А потом ещё добавили: «Ой, в этом году не оформляют». Детский сад. Так нам и не дали звание на тот момент.
— Зато у вас есть редкая коллекция – вы полный кавалер всех видов медалей на Универсиаде – золото, серебро и бронза. С учётом микста 2015 года. Вы помните, как с Вероникой Кудерметовой играли в миксте? — Да, у нас сложный матч был против Василевского и Морозовой. Мы проиграли тогда с матчболов в полуфинале (6:3, 6:7 (2:7), 18:20. – Прим. «Чемпионата»). — Вероника сейчас является первой ракеткой России. Вы с ней с тех пор поддерживаете связь? — Ну так, не особо. Конечно, общаемся, когда пересекаемся. Например, сегодня виделись, когда я прилетел в Мадрид, а они уже начали играть в турнире.
— Период, когда у вас были сложные моменты – и травмы, и рейтинг низкий. Как вам удавалось в этот момент держаться? Пришлось ли в этот момент просить чьей-то помощи или залезать в финансовые долги? Например, сейчас Басилашвили судится со спонсором, что он ему задолжал проценты. — Когда тренировался в академии Бругейры, почти два года, я им должен был платить последний транш, который мне задолжали спонсоры. Я им говорю: «Я уже не могу больше у вас тренироваться, потому что мне нечем платить». Они отвечают: «Аслан, ты главное тренируйся, сфокусируйся на тренировках. И будет возможность — заплати». Какая-то сумма у меня была на тот момент, и я им сказал: «Я вам отдаю, сколько у меня есть, и ухожу, потому что так не могу». То есть я решил расплатился, насколько смог, и уйти. — Были ли у вас минуты не то чтобы отчаяния, но желания всё бросить, закончить, уйти в сторону? — Нет, ну психи были. Я мог психануть, но мыслей о том, чтобы взять и закончить – никогда не было. То есть я мог психовать сколько угодно, говорить: «Вот, это всё — конец…». Но вот так прям закончить – нет! Это дело, которым я занимаюсь всю жизнь. Сколько людей мне помогло за эти годы! Вся семья, родители… Мой отец вложил в это все силы, всю душу. — А можете сказать, кто вас особо поддержал, подставил плечо? — Родители, друзья, и потом, когда я начал работать с моим нынешним тренером – Егором, он мне помог. Очень большую, очень значительную роль сыграл. Он меня понимает, как игрока и за кортом, и на корте. Да, очень большую роль сыграл. — Можете рассказать поподробнее, как вы с Егором Яцыком познакомились? Как получился ваш дуэт? Кого он тогда тренировал? Чья инициатива была попробовать поработать? — Я играл «фьючерс» во Франции, а он уже там заканчивал карьеру. Мы с ним поговорили и решили попробовать начать сотрудничество. Он до этого тренировал Басилашвили. С ним ездил по турнирам какое-то время, тренировал.
— У вас разница всего год. По идее, вы должны работать как учитель и ученик, а вы как братья по возрасту. Вы его слушаетесь? — Да. Мы пытаемся это всё делать, как вы говорите, по схеме «ученик – учитель». И тогда это работает. Потому что, если панибратское отношение, тогда ничего не получится. — А у вас есть право поспорить? Что-то возразить? — Ну, это абсолютно. Я могу высказать свою точку зрения, он – свою. И потом мы решаем, как лучше сделать. — Вы говорите, что тренируетесь в Минске. А почему выбрали этот город? Ведь там погода похожая на Москву. Обычно теннисисты выбирают более тёплые базы. — Я ни разу до этого не был в Минске и просто решил поехать попробовать. И с тех пор я не готов оттуда уезжать. Это очень хороший город, мне нравится там. Там всё рядом – где я живу, там и корты, и тренажёрный зал, и бассейн, и спа. Всё там в пяти минутах езды от меня. То есть для меня это шикарный город. — Какие там условия по кортам? — Там нам всё предоставляет детская школа Жудро (Городской центр олимпийского резерва по теннису на улице Жудро. – Прим. «Чемпионата»). Директор Семён Айзикович [Каган], который возглавляет эту школу, очень нам много помог. Выделял бесплатно корты в трудные моменты и до сих пор поддерживает. Так что мы там базируемся. — После завоевания титула в Дубае мы с вами общались на пресс-конференции, и я спросил о стабильности. Что вы делаете с тренером Егором Яцыком, чтобы она появилась и сохранялась? Над чем больше работаете – техника, физика, психология? — Значительная часть – это психология. Но всё равно мы работаем на корте, физику я делаю с отдельным тренером по ОФП, он португалец. Но мы работаем над всеми факторами. И на корте, и за кортом. То есть не то чтобы что-то одно мы делали.
— Можете сказать, когда вы почувствовали, что у вас произошёл скачок – переход на новый уровень игры? До пандемии или же во время неё, когда просто тренировались без турниров? — Я думаю – до. До пандемии я играл на «челленджерах» в Казахстане и уже чувствовал – да, есть игра, она там. И себя уже ощущал довольно комфортно. — Насколько уровень теннисистов на «челленджерах» отличается от тех, которые сейчас в топ-100 находятся и попадают в обойму ATP? — Там подход к делу другой. Если взять уровень игры, то в сотне тебе никто просто так очки не дарит. Не будем брать Джоковича – там просто я против стенки играл. Но если взять других – то невынужденных ошибок очень мало. Надо каждое очко самому забирать, то есть работать. А с игроками за сотней ещё есть какие-то поблажки. Если ты проиграл момент, то ещё можешь вернуться. — Были ли у вас в детстве кумиры? За кем-то вы следили из теннисистов, кому-то подражали? Многие ребята признаются, что фанатели от Марата Сафина, пытались копировать его стиль. — Мне нравятся Агасси, Сампрас. Когда они ушли, я смотрел за Федерером. Та игра, которую он показывает, думаю, не сравнится ни с чем. — Остался ли он сейчас кумиром? Не хотели бы с ним сейчас сыграть? — Не то чтобы он кумиром остался. Но я бы хотел с ним сыграть. Я смотрел на него с детства, как он выступал. Так что мне самому интересно поиграть с ним. — Он сейчас играет в 39 лет. Раньше для тенниса это было немыслимо… — Это феноменально, я бы сказал. И в той форме, в которой он себя держит, это редкость. Я не знаю, как он так может себя держать, в такой физической форме. Он и двигается здорово. В 40 лет так двигаться! Это феноменально, я так думаю.
— Интересно ли вам сейчас смотреть теннис? Не когда изучаете будущего соперника, а просто интересный матч, какой-то крупный финал. — Да-да-да. Безусловно. Если я не в полёте, а в номере или на кортах и у меня есть время, то, конечно, я сяду и посмотрю. — А женский теннис вам интересен? Некоторые, например, говорят, что это совсем другой вид спорта. — Скажем так, он мне интересен, но я его не смотрю. — Было видео из Белграда, как вы здорово клали баскетбольный мяч в корзину и шикарно обрабатывали футбольный мяч. Вам сейчас удаётся поиграть в футбол, как в детстве? — Ну в прошлом году я играл в Минске. Когда было время, на выходных мы собирались и играли.
— За какую команду болеете в России и мире? — В России особо так не смотрю футбол. Но мне нравилось, допустим, как играет Роналдиньо за «Барселону». И я так этот клуб и поддерживал. Мне интересно было смотреть. И когда Месси пришёл. И то, что он творил! Так что из клубов я бы выделил «Барселону». — А футбольные сборные? — Ну, последнее, что я смотрел, это болел за наших. — А если в каком-то турнире не было сборной России, тогда за кого? — Бразилия. И там не только Роналдиньо. Там все хорошо играют, красивая, зрелищная игра. — Когда были ваши замечательные победы в Австралии, Дубае, Белграде, были ли какие-то поздравления от необычных людей? С кем-то давно не виделись или вообще никогда не знали, а они с вами состыковались, поздравили. — Очень много людей было, очень много сообщений мне прислали. Я даже не все поздравления ещё успел прочитать. Периодически я их открываю, читаю, но всем прямо отвечать – это невозможно. Это очень долго.
— Кого-то из известных назовёте? — Певец Эндшпиль (Сослан Бурнацев. – Прим. «Чемпионата), он с MiyaGi поёт (Азамат Кудзаев – хип-хоп-дуэт из Владикавказа. – Прим. «Чемпионата»). Он мне написал, поздравил, пожелал удачи перед матчем с Джоковичем. Было приятно. Мы поддерживаем связь, общались, когда я играл в Белграде. Он тоже следит, смотрит, мне приятно.
— Мы начали разговор с матча на юниорском «Ролан Гаррос» — 2011. Кажется, что тогда вы были более эмоциональны на корте. — Да, было дело. — Как часто сейчас бывают моменты выплеска негативных эмоций на корте? Сломать ракетку, поругаться с судьёй, тренером, соперником, зрителями. — Ну, бывает. Редко. Пытаюсь держать себя в руках. Это сильно мне мешает в игре и сжирает меня изнутри. Я трачу на это энергию, начинает теряться концентрация. — То есть у вас нет такого, чтобы подпитываться негативной энергией? — Не знаю. Я могу всплеснуть руками, но не прямо идти и ворчать весь матч. Могу крикнуть и потом начать дальше играть. Но прям чтоб ходить, как Энди Маррей… Он после каждого очка разговаривает, а потом бегает как угорелый. — Очень все переживали за ваш финал в Белграде с Берреттини. Чего там не хватило для победы? — Я думаю, что вначале не вошёл в игру. Было видно, что неудачный старт получился. Можно так сказать. Потом во втором сете его забрал. И в третьем сете он очень хорошо начал подавать. Было тяжело – он под 230 [км/час] косую подавал. То есть я кое-как держал свою подачу, а потом на тай-брейке он удачно подал, и я в розыгрышах не очень удачно сыграл.
— Андрей Рублёв, когда в конце прошлого года пробился в десятку, а потом в восьмёрку, на Итоговый чемпионат, он тогда говорил, что в этой десятке он чувствует себя гостем. Как у вас сейчас ощущения, когда вы находитесь в топ-5 Чемпионской гонки ATP? Обосновались вы там или что-то ещё нужно сделать? — Да нет. Я себя чувствую комфортно. Я не считаю себя, как он говорил, гостем. Не знаю, почему он так говорил. — Ну, может он так старался отвести от себя давление. — Может быть. Я себя чувствую комфортно. Я играл раньше с игроками первой сотни и играл с ними на равных. То есть нет такого, чтобы меня «выносили». Но сейчас я психологически стал увереннее на корте. Это больше психологический момент – как ты себя настроишь, так и будет. То есть была работа сделана больше психологическая. — Как вы чувствуете, повысилось к вам внимание в последнее время со стороны коллег-теннисистов? Стали ли они чаще подходить, здороваться? — Да, сейчас больше общения стало – в раздевалках, в лаунже, предложения потренироваться. Ну да, можно сказать, чуть больше внимания. — Можете объяснить, почему вы решили сняться с Мюнхена? Ведь вы там были высоко сеянным, первый круг пропускали, и стартовый матч, скорее всего, прошёл бы только в четверг. — Я почувствовал чуть проблемы с рукой и решил отдохнуть. Но сейчас всё нормально с рукой. Просто решил не рисковать. Из-за этого мы с тренером решили пропустить Мюнхен. Дальше у меня Мадрид, Рим, Лион и Париж.
— Вы успешно играли на грунте в прошлом и этом году, плюс были успехи на харде. Какое покрытие вам больше нравится, подходит? И как вы к траве относитесь? — Мне нравится на обоих покрытиях играть – и на харде, и на грунте. И на траве я тоже довольно неплохо играл. Я играл в квале Уимблдона и проиграл там Дастину Брауну во втором круге [в 2015 году]. Я тогда вёл 6:2 на тай-брейке первого сета, и он мне просто так 3 мяча между ног забил. То есть я не ожидал этого. Мне нравится играть на траве. Я считаю, что неплохо там играю. — Вышла сетка «Мастерса» в Мадриде. Ваш первый соперник Уго Умбер. Вы с ним не встречались раньше. Что скажете об этом теннисисте и как обычно готовитесь к сопернику, с которым раньше не играли? — Мы сядем посмотрим его матчи с тренером. Будет выстроена тактика, и будем готовиться. То есть у нас есть пара дней подготовиться.
Оставить комментарий
Ваш емайл не будет опубликован. Обязательные поля помечены как (обязательное)