Евгений Кафельников не первый топ-теннисист из России. До него прославился, например, Андрей Чесноков, в конце 80-х игравший в четвертьфинале Australian Open, полуфинале «Ролан Гаррос» и в 1990-м взявший «Мастерс» в Монте-Карло.
Но Кафельников в итоге превзошел всех, включая Марата Сафина, и до сих пор остается самым титулованным теннисистом, а из женщин его обходит только Мария Шарапова (кстати, ей первую ракетку подарил отец Евгения).
Сейчас Кафельников больше воспринимается как либеральный болельщик «Спартака», который воюет со всеми в твиттере. Но его карьера ценна сама по себе, чтобы о ней рассказать.
В 19 выиграл первый российский финал в истории, в 20 наругал Ельцина
Превращение Кафельникова в профессионала совпало с развалом Союза. В 1991-м ему было 17, и он начал сотрудничество с тренером Анатолием Лепешином. Тот работал с юниорской сборной СССР, но после разрушения советской системы остался без работы. Позже Евгений так описывал вклад Лепешина в его карьеру: «Мне посчастливилось встретить такого человека, который был достаточно квалифицированным специалистом и сделал из меня теннисиста».
Первой проблемой, решенной тренером, стали деньги: Лепешин свел Кафельникова с менеджерским агентством IMG, и оно финансировало переход в профессионалы. А еще организовало стажировку в академии Ника Боллетьери во Флориде, где Евгений так впечатлил Пита Сампраса (в 1990-м выигравшего первый US Open), что тот пригласил его на совместные тренировки.
Профессионалом Кафельниников стал в 1992-м, и Лепешин много работал, чтобы сделать его профи не только по форме, но и по содержанию. Рассказывает Шамиль Тарпищев: «Поначалу Женя многое делал из-под палки, хотя как суперзвезда состоялся относительно рано. И в первую очередь это результат труда Лепешина. Он учил Кафельникова не размывать самого себя, держал в ежовых рукавицах. К парню с таким сложным характером это был единственно верный подход, иначе не заиграл бы».
На первых турнирах они всегда жили в одном номере – Лепешин оберегал Кафельникова от соблазнов. Евгений позже объяснил, что это делалось не только для контроля, но и ради экономии.
Карьере Кафельникова это, видимо, помогало. 1992-й он закончил 314-й ракеткой мира, в конце 1993-го был уже №104, а потом совершил настоящий прорыв. В начале 1994-го он взял первый титул, обыграв в финале Аделаиды Александра Волкова – это был первый русский финал в истории тенниса.
После этого на Australian Open Кафельников впервые встретился с Сампрасом не на тренировочном корте и чуть не выбил его во втором круге. Матч закончился 9:7 в пятом сете в пользу американца, который в итоге взял титул. «Лучший русский. Лучшие удары с отскока, что я только видел», – коротко резюмировал после матча Пит.
К концу сезона Евгений выиграл три титула, стал 11-й ракеткой мира и обыгрывал таких чемпионов «Больших шлемов», как Агасси, Курье, Штих, Чанг, Эдберг и Бругера. Все они потом в духе Сампраса хвалили его игру. Журналисты Кафельникова тоже заметили. Например, The New York Times назвала его «стройным русским с прической школьника и мужской игрой», а потом писала о «шелковой» работе ног и «отполированных» ударах.
К концу сезона Кафельников считался одним из самых перспективных игроков и претендентом на №1. А еще привлекал к себе внимание за пределами корта: например, купил «Феррари» и критиковал Бориса Ельцина. Президент его разозлил, когда в финале Кубка Дэвиса против Швеции подошел к трибунам в пятом сете при счете 5:4 в пользу Волкова (тот играл против Эдберга). Александр в том гейме упустил матчбол, а при счете 5:5 Ельцин усаживался на вип-места и на пять минут прервал матч. Волков в итоге проиграл, а Эдберг шутил: «Может быть, мне нужно поблагодарить Бориса».
Кафельников, который перед финалом рассказывал, что у него напряженные отношения и с Волковым, и с капитаном сборной Вадимом Борисовым, благодарить Ельцина не собирался: «Разве разумный человек пойдет на такой аномальный шаг во время решающего гейма, когда ставки настолько высоки? Из-за него матч остановили на пять минут. Игроки остыли. Это, наверное, повлияло на Александра».
Правда, отношения Кафельникова с Ельциным этот эпизод не испортил – позже президент не раз звонил Евгению и поздравлял с разными достижениями.
В 22 выиграл «Ролан Гаррос» и до сих пор остается последним обладателем дубля на «Шлеме»
Между прорывным сезоном Кафельникова и «Ролан Гаррос»-1996 прошло всего полтора года, за которые он провел 151 матч в одиночном разряде и выиграл из них 108 – это 72%. На «Больших шлемах» у него было три четвертьфинала и полуфинал.
За несгибаемый, мощный и скоростной теннис на задней линии он получил прозвище «Калашников». В 1995-м The New York Times писала про его игру: «Если вы не можете задавить Кафельникова на задней линии, не можете отвечать на его крученый форхенд или разрывной двуручный бэкхенд, то вариантов у вас очень мало». В этот период хвалили даже его подачу, которая в целом считалась недостаточно мощной. The Los Angeles Times во время «Уимблдона» сравнивала его с Гораном Иванишевичем: «Они подавали как два артиллерийских катера, стремившихся выбить друг друга из воды».
Парадоксально, но несмотря на все это, у Кафельникова сложилась репутация игрока, который, возможно, никогда не реализует огромный потенциал. Про него писали, что он «неуравновешенный и нестабильный», «нервный и неустойчивый». «У Кафельникова почти нет недостатков ни в плане техники, ни в плане стиля, но он всегда страдал от перепадов настроения, ему не хватало веры в себя», – анализировали в британской The Independent.
«Ролан Гаррос» все изменил. В 2016-м Евгений в разговоре с «Коммерсантом» вспоминал, что основой победы стала физическая форма, которой был доволен даже строгий Лепешин: «Из всех турниров Большого шлема «Ролан Гаррос» самый энергозатратный, но физически я был готов на 100%. Усталости не чувствовал. <…> Анатолий Александрович никогда не делал комплиментов по поводу моей формы. Но по деталям я понимал, что он чувствует себя уверенно, и это передавалось».
После турнира в The Washington Post писали: «Кафельников, известный железной конституцией, легко перенес жару и влажность, которые в этом году сломали многих игроков». За две недели в Париже Евгений проиграл только один сет, а в полуфинале разгромил первую ракетку мира Сампраса – 7:6, 6:0, 6:2. Американец потом объяснял, что на 33-градусной жаре его подвела экспериментальная низкокалорийная диета.
Кафельников по итогам того матча размышлял: «Думаю, с ним сегодня что-то произошло. Может быть, спина беспокоила». Но через 20 лет позиция россиянина изменилась: «Выходя на полуфинал, я не сомневался, что могу обыграть Пита. Уверенности придавала наша встреча в Дюссельдорфе, где я выиграл со счетом 6:3, 6:2. Тогда я понял, что, по большому счету, на грунте Сампрас ничего собой не представляет». Видимо к тому моменту он уже забыл, что до «Ролан Гаррос» ничего не представлявший собой Сампрас обыграл его в решающем матче финала Кубка Дэвиса-1995 – на медленной московской глине.
В финале Евгений разобрался с Михаэлем Штихом, победителем «Уимблдона»-1991. «Высокий, светловолосый и стоический Кафельников редко ломался под натиском настырных выходов немца к сетке. Он обладает не только обширным набором умных ударов с задней линии, но и одним их лучших приемов подачи в туре», – анализировали в The Los Angeles Times. А The Washington Post была еще категоричнее: «Почти на каждом этапе матча он оправдывал прозвище «Калашников», расстреливая беспомощного и забитого Штиха бэкхендами и форхендами».
После победы Кафельников выкинул на трибуны ракетку, но в целом был сдержан – зато суровый Лепешин плакал. «Я был никем. Никто не хотел со мной работать, я был чужим. А он в меня поверил, взял к себе, и через шесть лет я выиграл «Большой шлем». Мы не думали, что такое случится. Поэтому он был настолько эмоционален», – объяснял Евгений, ставший первым чемпионом «Большого шлема» из России.
В Париже он еще выиграл в паре с Даниэлем Вацеком. До него на «Ролан Гаррос» такое в последний раз удавалось Кену Роузуоллу в 1968-м, а на «Шлемах» вообще – Стефану Эдбергу в Мельбурне-1987. После Кафельникова чемпионский дубль на ТБШ не делал никто.
После «Ролан Гаррос»-1996 журналисты по всему миру заговорили, что Кафельников повзрослел, а в России «Коммерсант» с надеждой смотрел уже на «Уимблдон»: «Теперь многие специалисты склоняются к мнению, что выиграть оба престижных турнира сможет Кафельников».
Сам Евгений был решителен: «Это только начало. Мне еще далеко до пика возможностей».
В 1999-м выиграл Australian Open, потому что был готов перепрыгнуть Великую Китайскую стену
Но все пошло иначе. В паре с Вацеком они защитили титул «Ролан Гаррос» и выиграли US Open, но в одиночке в 1997-1998-м Кафельников не только не прибавил, но даже немножко сдал. Процент побед опустился ниже 70, на «Больших шлемах» у Евгения был только один четвертьфинал, а Australian Open он два года подряд пропускал из-за дурацких травм – сначала повредил руку ударом по боксерской груше, а потом травмировал колено, катаясь на лыжах.
В 1998-м Кафельников расстался с Лепешиным и семь месяцев ездил по турнирам без тренера – и в это время даже подумывал о завершении карьеры, хотя ему было всего 24.
Капитан сборной США в Кубке Дэвиса Тим Галликсон анализировал проблемы Евгения: «Кафельников явно один из самых талантливых игроков в мире, но в его случае важнее всего психология. Он играет больше всех в туре, почти каждую неделю, и не думает о том, чтобы набирать форму к «Большим шлемам», вовремя выходить на пик».
График Кафельникова на самом деле был сумасшедшим. Он постоянно играл не только в одиночке, но и в паре, и в итоге за сезон у него в среднем набиралось 150 матчей. В 1994-м он отыграл 171 встречу, в 1995-м – 167, и уже тогда ему советовали сокращать расписание. Но Евгений всегда считал, что ему нужно много матчей для поддержания формы и ритма.
Еще дело было в деньгах, к которым Кафельников всегда относился трепетно. В 1995-м он, например, ругался с международной и российской теннисными федерациями из-за призовых за Кубок Дэвиса и угрожал бойкотировать турнир, если ему не заплатят. А на обычных турнирах он получал деньги даже за участие – как звезда. И призовые, как в автобиографии утверждает Пит Сампрас, Евгений требовал выдавать ему наличными.
К концу 1998-го Кафельников сбился с курса, и выправить его помогли семья и новый тренер. В том году он женился, стал отцом, а в декабре нанял американца Ларри Стефанки, который помог Марсело Риосу стать единственным игроком в истории ATP, возглавившим рейтинг без побед на «Больших шлемах». «Когда совмещаешь все это, возникает ощущение, что без проблем перепрыгнешь Великую Китайскую стену», – рассказывал Евгений о переменах в жизни.
Со Стефанки они и до сотрудничества часто играли в гольф, и тот рассказывал, что хотел тренировать Кафельникова еще до победы на «Ролан Гаррос»: «Я увидел красивого, высокого парня, который умел бороться, был готов проводить на корте целый день, бил низко над сеткой, умел играть на всех покрытиях». А методы американца отличались от строгого Лепешина: «Разница между №1 и №14 небольшая. Навыки у них почти одинаковые. Я заставляю своих ребят понять, насколько они хороши. Это клише, но я настроен исключительно на позитив. Постоянно говорю Евгению: «Ты очень силен. Нет причин, почему ты не можешь стать лучшим в мире».
Еще Стефанки рассказал, что в конце 1998-го россиянин поставил цели: «Я начну в Австралии, выложусь на 110%. Хочу выигрывать «Шлемы» и в конце 99-го быть первой ракеткой мира». Первый пункт он выполнил сразу, когда выиграл Australian Open.
На том турнире за него был не только новый настрой, но и везение. В Мельбурн из-за усталости не приехал Пит Сампрас, у которого после их встречи на Australian Open-1994 Кафельников на быстрых покрытиях не взял ни сета. Поэтому чемпионскую речь Евгений закончил словами: «Пит, спасибо, что дал мне выиграть». Да и вообще сетка россиянину досталась отличная – за две недели у него не было ни одного соперника из топ-10 и всего один из топ-20. Но воспользоваться возможностью тоже нужно уметь.
В итоге считалось, что Кафельников переродился. Стефанки даже верил, что он станет меньше играть ради больших результатов: «Сейчас для него важны не только деньги. Я правда считаю, что он пересмотрел приоритеты. <…> Он не может играть по такому расписанию – никто не может. Я ему сказал: «Ты хочешь стать лучшим, поэтому и нанял меня, нас друг к другу притянуло. Но ты слишком много играешь».
Правда за 11 недель после победы в Мельбурне Кафельников планировал провести 10 турниров и сразу после награждения полетел в Марсель.
Стал №1 в мире, проиграв семь матчей подряд. Взял Олимпиаду, играть которую не видел смысла
Из Австралии Кафельников уехал третьей ракеткой мира, в конце февраля победил в Роттердаме и после этого постоянно был близок к тому, чтобы стать №1. Но случилось это только в мае, когда травмированный Сампрас снялся с турнира в Атланте, потерял 172 очка и пропустил россиянина вперед.
Кафельников возглавил рейтинг после того, как на уровне ATP проиграл семь матчей подряд (разделенных двумя победами в Кубке Дэвиса). Причина спада всем была понятна – Евгений перегорел. Он сам это объяснял после поражения в Праге: «Я чувствую себя немного слабым психически и уставшим физически». Стефанки был метафоричнее: «Он здоров, но ментально вымотан. После Австралии у него не было ни одной свободной недели, и в таком режиме превращаешься в мышь на беговой дорожке».
При этом хоть с какого-нибудь турнира Кафельников впервые снялся уже после того, как стал первым. До этого он старательно приезжал на все запланированные соревнования, но его старательность на корте вызывала сомнения. В Праге директор отказался платить ему $100 тысяч за участие, а перед «Ролан Гаррос» глава ATP Марк Майлз провел с Кафельниковым и Стефанки воспитательную беседу. На нее он пришел с вырезками из газет и расшифровками пресс-конференций, на которых Евгений говорил, например, что ему все равно на поражения в таких местах, как Монте-Карло.
На «Ролан Гаррос», который Кафельников считал важнее Монте-Карло, Евгений проиграл во втором круге, а через неделю потерял первую строчку. Он продержался на ней в сумме шесть недель.
Во второй половине сезона к Евгению вернулась игра, сделавшая его лучшим в мире, и после «Уимблдона» он два месяца не проигрывал раньше полуфиналов. Но к тому моменту было уже поздно, потому что начался золотой период Андре Агасси.
В 1999-2000-м американцу не хватило одного матча, чтобы выиграть некалендарный Большой шлем: он проиграл финал «Уимблдона» Сампрасу, но взял титулы на «Ролан Гаррос», US Open и Australian Open. Кафельников стоял на его пути в полуфинале в Нью-Йорке и финале в Мельбурне, но проигрывал битву бейслайнеров, потому что Агасси оказывался выносливее, быстрее, мощнее, точнее и сажал его в оборону. В автобиографии Андре рассказывал, что одерживал эти победы назло Стефанки, который слишком нагло улыбался в раздевалке после того, как Кафельников разгромил американца в полуфинале в Монреале-1999. До конца карьеры он россиянину не проиграл ни разу.
После Australian Open-2000 Евгений снова немного просел, но сезон спасла Олимпиада в Сиднее, на которой он стал первым теннисным чемпионом из России.
Правда, перед ней он проиграл в третьем круге US Open и сгоряча говорил, что в такой форме ехать на Игры нет смысла. Оказалось, что зря переживал: до финала не проиграл ни сета – даже третьей ракетке мира Густаво Куэртену, – а в решающем матче в пяти партиях обыграл тогда еще молодого Томми Хааса, который после поражения в Кубке Дэвиса-1998 два года старательно изучал теннис Кафельникова, чтобы навязать ему борьбу.
Выполнить цель и закончить сезон первой ракеткой мира Евгению не удалось. Но после его победы «Коммерсант» вышел с пафосным заголовком «Кафельников стал первой ракеткой: теперь уже навсегда. Олимпийские чемпионы не бывают бывшими».
И хотя 2001-й получился очень хорошим – два четвертьфинала и полуфинал «Шлемов», четвертая строчка рейтинга по итогам, – Олимпиада осталась последней крупной победой Кафельникова на личном уровне.
В конце карьеры взял Кубок Дэвиса, «Шлем» в паре, но скомканно ушел под подозрениями в договорняке
Последней большой победой Кафельникова стал Кубок Дэвиса-2002. В том сезоне Россия впервые выиграла турнир, и почти весь год Евгений отлично справлялся с ролью второго номера команды: активно участвовал в победах над Швейцарией (с молодым и перспективным лидером, которого некоторые российские медиа в те времена называли Роже Федере), Швецией и Аргентиной.
Но на финал против Франции сил уже не хватило. Кафельников разгромно проиграл в одиночке, потом уступил в паре с Сафиным, а на последний день не вышел – и в решающей встрече его заменил Михаил Южный, героически отыгравшись с 0:2 по сетам у Матье.
Еще у Евгения сохранились хорошие отношения с парным «Ролан Гаррос»: в 2002-м он выиграл там третий титул, а в 2003-м играл в финале. Но в одиночке дела шли уже не так хорошо и проигрывал он почти столько же, сколько выигрывал. Из-за частых поражений в последние два года в туре он даже не набирал по 100 матчей за сезон, что для него было практически невообразимо.
К тому времени его слава становилась все более скандальной. Он всегда умел и не боялся дерзко высказаться. Например, в 1999-м по ходу серии поражений отвечал на вопрос, какие компоненты игры хотел бы улучшить: «Никакие. Думаю, что умею делать на корте все. Самое главное, что у меня есть желание побеждать». А перед полуфиналом Кубка Дэвиса в Австралии назвал Ллейтона Хьюитта пустым местом, а местный травяной корт – картофельным полем. И в итоге проиграл обе одиночки, а у Хьюитта взял всего 11 геймов.
В 2001-м Кафельников наехал на ATP с требованием увеличить призовые. «По сравнению с заработками в других видах спорта деньги в АТР просто нелепые», – возмущался Евгений и проводил параллели с гольфом, где за победу на самом мелком турнире в PGA-туре платили $540к (в теннисе – $42к).
В 2002-м ему пришлось объяснять совместные фотографии с Алимжаном Тохтахуновым по прозвищу Тайванчик, которого летом арестовали в Италии по обвинению в мошенничестве и организации судейского сговора на олимпийском турнире фигуристов в Солт-Лейк Сити. «Он мой хороший друг, но я сейчас лучше буду говорить о теннисе. В любом случае я считаю, что там произошла какая-то ошибка», – заявлял Кафельников.
А в конце 2003-го он попал в скандал с договорными матчами, когда в Лионе было много подозрительных ставок на его встречу с Фернандо Висенте (который сейчас тренирует Андрея Рублева). Кафельников проиграл, хотя был фаворитом, а у Висенте на тот момент было 12 поражений подряд. Когда британские газеты обвинили Евгения в сливе, он заговорил о готовности идти в суд.
Судиться он в итоге не стал, а по итогам сезона ушел из тенниса. В 2018-м The Telegraph на основе двух отчетов о договорных матчах сделала вывод, что причиной ухода стало расследование лионского матча и Кафельникову в обмен на завершение карьеры обещали конфиденциальность. Во всех интервью, где Евгения спрашивали об этой истории и выводах газеты, он говорил, что это бред, а ушел он из-за плохих результатов.
Тем не менее, долго считалось, что тот лионский матч, нежелание играть в PR-игры, замкнутость и закрытость были причиной, по которой Кафельникова не брали в Зал теннисной славы в Ньюпорте. Раньше него туда попал, например, Марат Сафин, который и ушел позже, и выиграл меньше. Но в 2019-м это все же случилось, и на церемонии Евгений обещал: «Я знаю, что такое входить в Зал славы, и буду нести эту ответственность до конца жизни».
Наверное, хорошо, что в Ньюпорте не читают его твиттер.
Кафельников бойкотировал US Open-96 из-за махинаций с жеребьевкой. Возможно, они продолжаются
Легенды нашего тенниса описывают типичного русского: жесткий, бесстрашный, не ценит успех
«Уимблдон» купили за 10к долларов, а «Ролан Гаррос» показывали после речей Собчака. Так теннис появился на ТВ
Теннис свернулся из-за коронавируса, но наш инстраграм про него – нет. Подписывайтесь
Фото: Gettyimages.ru/Clive Brunskill, Gary M. Prior, Nick Wilson, Al Bello, Gunnar Berning, Alex Livesey; РИА Новости/Юрий Сомов; globallookpress.com/Daniil Ivanov/Russian Look, Wang Ying/Xinhua
Оставить комментарий
Ваш емайл не будет опубликован. Обязательные поля помечены как (обязательное)